Выбрать главу

За важным всадником едет знаменосец, высоко держащий большой флаг с гербом Лангобарда - ярко-жёлтое полотнище с изображением всё тех же кроваво-красных топоров, отвернувшихся друг от друга.

Сопровождение под стать предводителю. Около двух десятков блестящих на солнце доспехами рыцарей в роскошной одежде и полном вооружении, с родовыми гербами на небольших, треугольных щитах.

Важный всадник, не обращая внимание на склонившихся в поклоне солдат гарнизона, и застывших на месте с открытыми ртами горожан и любопытных игроков, едет дальше пока не упирается в нашу группу, и останавливается. Сержант Браухич с гвардами подталкивает нас вперёд, и мы немного приближаемся к всаднику.

Теперь я в состоянии прочитать информацию с "вывески" важного господина. Последние сомнения испарились. Перед нами герцог Лангобардский, Фергюссон фон Беобахтер.

Нас с интересом разглядывает человек с гладко выбритым лицом, половина жизни которого давно осталась позади. Но заметно, что это время он потратил недаром. Тяжёлое бремя удовольствий и наслаждений, которое благополучно переживают далеко не все, оставило на его лице заметный отпечаток, полностью удовлетворённого жизнью человека. Но это по-прежнему крепкий мужчина сохранивший ясность и живость ума.

И на этом все приятные впечатления о герцоге внезапно заканчиваются. Мало того, что он раскрыл рот и прокаркал, так ещё и начал не с того:

- Так это и есть те самые бунтовщики, пособники Берливангера? Казнить всех, немедленно!

Гварды кинулись было выполнять приказ герцога, но тут же раздался чей-то уверенный голос:

- Именем нашей благословенной Церкви, остановитесь!

Раздвигая закованных в сталь гвардов плечом, вперёд вышел отшельник Даниамин. Он быстро окинул взглядом возмущённых игроков, и обратился к герцогу:

- Ваша светлость, мы не можем казнить этих неумирающих без суда и следствия! Что подумают о нас потомки, когда будут строить демократию в своих государствах?

Не исключено, что в создании игры принимали участие западные специалисты, потому что толерантность и тут сделала своё дело. Герцог скривился, словно надкусил лимон, и нехотя согласился.

Подходящее для судебного процесса помещение нашлось в Ратуше. Гварды загнали арестованных внутрь под разочарованные возгласы всех скопившихся на площади любопытных, которых лишили интересного зрелища.

Председательствовать вызвался Даниамин, обвинителем выступил герцог Лангобардский, а роль адвоката досталась аббату Евлану, который появился вслед за Отшельником. Но, если честно, адвокат из Евлана получился вообще никакой.

Кроме самих арестованных, в помещении не было больше ни одного игрока, а роль статистов выполняли несколько десятков НПС.

Первым слово взял герцог-обвинитель:

- Эти неумирающие обвиняются в государственной измене и пособничестве мятежному барону Гёцу фон Берливангеру!

Несколько высокородных дам, случайно оказавшихся в помещении, испуганно ахнули, а по рядам остальных присутствующих прошло лёгкое волнение.

За неимением молотка, Даниамин постучал по столешнице своей широкой ладонью, призывая всех к тишине и порядку. А потом предложил герцогу продолжать и предоставить доказательства виновности подсудимых.

Герцог оглядел присутствующих, и продолжил:

- Прежде всего, хочу спросить у собравшихся, кто такой Гёц фон Берливангер? И больше, чем уверен, каждый ответит, что это очень опасный человек! Но, на всякий случай, напомню. Когда-то он принадлежал к элите местной аристократии. Сам Император, за особые заслуги перед Империей,  вручил ему патент с баронским титулом. Затем, после исчезновения монарха, в Империи наступили смутные времена, которые коснулись всех без исключения её жителей в том числе и барона Берливангера. Несколько десятилетий бывшие провинции Империи воевали друг с другом за всё: за землю, за ресурсы, за воду и даже за воздух. Поводов для войны хватало. Барон в то время, под моим непосредственным руководством, командовал кавалерией Лангобардии. Он был талантливым военачальником и любимцем Фортуны. Враги терпели одно поражение за другим, а барон никак не мог насытиться победой. Однажды в Молахии, на границе с Дикими землями, он разбил местные войска. Предводитель молахского войска поняв, что проиграл битву, обратился в бегство и стал уходить в сторону Диких земель. Барон Берливангер, не мог упустить свой приз и бросился в погоню за молахским князем. Князь в ужасе бежал от преследования в Дикие земли, всё дальше и дальше, а барон неотступно следовал за ним, но никак не мог его догнать. Куда толкнуло князя баронское преследование и завело барона княжеское бегство, до сих пор доподлинно не известно. Но, судя по всему, то место было страшным и очень опасным. Никто не знает, что произошло в этом месте с гонимым и гонителем, только молахский князь оттуда вовсе не вернулся, а барон выжил, но возвратился оттуда весьма странным и очень сильно изменившимся. Он лишился правой руки, а вместо неё у него теперь была железная рука. Но с левой его рукой произошло ещё нечто более ужасное. Левая рука стала, как живая, и начала испытывать вечный голод, который могли утолить лишь человеческие кровь и плоть. Некоторые говорят, что его левая рука может даже думать. Её постоянно надо было кормить, и пока продолжалась война и не заканчивались враги, все старались не обращать внимание на странности барона и на то, как он с этим справляется. Но всему приходит конец. Война закончилась, и наступили благословенные годы мира. Однако от этого рука не стала менее требовательной. Барон искал приключений на стороне, нанимался в армии воюющих где-то на задворках Империи феодалов. Но вскоре мир наступил и там. Барону ничего не оставалось, как вернуться на родину. Здесь он начал вести прежний образ жизни, а в округе начали пропадать крестьяне. И никто не обращал бы на это внимания, и всё списывалось бы на нападения хищных животных, космических пришельцев или магнитные бури, но барон перешёл запретную черту. Не знаю, чем дворяне в физическом отношении отличаются от крестьян, но барон стал предпочитать дворянскую кровь и плоть. И как только он начал убивать себе подобных, чтобы прокормить свою руку, представители местной аристократии подняли такой шум, что было слышно даже в столице. Барон был схвачен. Вначале его хотели убить, а потом верх взяли сторонники гуманизма. Его изгнали, и вскоре пожалели об этом. С тех пор, барон жестоко мстит своим бывшим собратьям по сословию, но не брезгует и крестьянами. Последнее Восстание, это его рук дело. В прямом и переносном смысле!