За этими меркантильными делами, я не заметил, что Хомяк уже достиг пункта назначения и переминается на одном месте, перед входом в Церковь. Я съехал по его пушистому боку на землю, и вошел в прохладный церковный полумрак. Священник Евлан по-прежнему, выделялся светлым пятном в дальнем конце помещения. Я прошел к нему, на ходу доставая из инвентаря свиток Отшельника. Священник Евлан принял свиток, развернул его и быстро прочитал, часто кивая головой. Затем, глубоко о чем-то задумавшись, потерял интерес ко всему окружающему, в том числе и ко мне.
— Что передать Отшельнику? — спросил я, для того, чтобы расшевелить задумавшегося священника и стрясти с него, причитающуюся за выполнение задания законную награду. Но он не обратил на меня никакого внимания.
Затем, я некоторое время, махал у него перед глазами рукой, щелкал пальцами справа и слева от головы, и даже, вспомнив, как меня приводили в чувство на Турнире, скрипя зубами от напряжения, щипал священника Евлана. Но он оставался совершенно безразличным ко всем моим стараниям. Наконец, до меня дошло, что меня, либо банально кинули, и награды мне не видать, либо я получу ее немного позже, во что я сам с трудом верил. Во всяком случае, делать тут больше было нечего, и я решил отправиться с претензиями к Отшельнику.
Хомяк находился на том же месте, где я его и оставил, и занимался тем же самым. В нетерпении, я вскочил на него, и в сопровождении Жабы направился в сторону леса. Въехав в лес, я подумал, что неплохо было бы немного успокоиться и развеяться, кроме того, надо было ещё испытать Гитару Ленина. Поэтому я решил посвятить некоторое время охоте.
Охотиться с гитарой было скучно и неинтересно. В самом начале леса, была зона обитания зайцев до десятого уровня, глубже рыскали волки с максимальным тридцатым уровнем, и наконец, в самой глухой чаще, водились медведи, с потолком в районе пятидесятого уровня. Лишь медведи выдерживали урон, да и то, все равно не успевали добежать даже до Жабы, которую я выдвинул немного вперед. Во время охоты было сделано неприятное открытие. Сосуды Духа выпадали не всегда.
В результате насобирав небольшую коллекцию Сосудов Духа, из представителей местной фауны, я при этом, легко поднял свои уровни с первого до девятого. Хотел было добирать до десятого уровня, но тупое сливание зверушек порядком утомило, и я уже стал нуждаться в отдыхе от охоты.
На поляну Отшельника, я въезжал чувствуя приятную усталость и в хорошем расположении духа. Свернув своих "жадин" в амулеты, я полез в грот, и услышал подозрительно-знакомые звуки. Очутившись внутри, я с досадой поморщился на усилившийся рокот. Отшельник Даниамин храпел, как может храпеть человек, с абсолютно спокойной совестью. Мне не оставалось ничего иного, как долго трясти и раскачивать гроб, постоянно борясь с искушением перевернуть его совсем, пока, в конце концов, Отшельник не проснулся.
— Что, была очередь? — вновь опередил меня Отшельник, хотя я и был начеку.
— Неважно! Время дорого! — вернул я ему подачу.
— Да, время дорого! — прокряхтел Отшельник, вылезая из гроба. Встав на пол, он с хрустом потянулся и уставившись на меня, продолжил. — Готов ли ты выполнить одну важную миссию?
— Я был рождён специально для этого!
— Отлично! — Отшельник не заметил в моём ответе ни иронии, ни сарказма. — Дело, собственно, вот в чем…
И Отшельник поведал мне историю о том, что он не зря находится в этом скиту уже не одну сотню лет. На самом деле, он охраняет здесь вход в подземелье, в котором томятся в заточении силы Тьмы, естесственно, стремящиеся вырваться наружу. Вход запечатан Печатью Веры, но он постоянно подвергается атакам потусторонних сил, и для того, чтобы печать не разрушалась, надо постоянно поддерживать её силу и прочность молитвами, чем Отшельник Даниамин и занимался тут, все это время. При этих словах, у меня перед глазами, живо возникла картина храпящего в гробу Отшельника, "охраняющего Печать Веры, и поддерживающего её молитвами".
— Если бы ты смог очистить подземелье от Сил Зла, — Отшельник протянул руку в мою сторону, и был похож сейчас на драматического актёра из провинциального театра. — Если бы ты смог… Я бы тогда мог исполнить возложенный на себя обет, и освободиться от этой священной, но очень обременительной миссии.