Во время своего пребывания в Храме Цветущего Тика Дзебу жил обычной жизнью монаха-зиндзя, когда тот находится дома: подъем на рассвете, медитация и упражнения перед завтраком, совершенствование в боевых искусствах до полудня, физический труд днем, изучение знаний зиндзя по вечерам. Каждый день он проводил какое-то время, вглядываясь в мерцающие глубины Камня Жизни и Смерти. Он понял, что это действительно усиливает спокойствие духа. Желание отомстить Аргуну за отца, тоска по Танико не исчезали, но он принимал их, как ветеран привыкает жить с болью от старых ран.
Дзебу вступил в связь с одной из женщин храма. Она была очень приятной и вселяла в него чувство большой завершенности. Вместе они изучали и применяли на деле любовное волшебство, изучая древние книги из Индии и Китая. Это были увлекательные занятия. Но иногда в тот миг, когда он и его союзница уже целые часы предавались йоге любви и момент высшего блаженства вот-вот должен был стать моментом полного проникновения в Сущность, Дзебу казалось, что он обладал Танико. В такие моменты лицо Танико появлялось в его сознании с такой отчетливостью, будто на самом деле она заменила женщину, сидевшую с ним в экстатическом единении. Иногда Танико шептала ему. "Ветвь сирени всегда будет ждать водную птицу". Однажды Дзебу спросил женщину, говорила ли она это.
- Я не помню, - ответила та, и это осталось тайной.
Однажды, когда Дзебу пропалывал огород, к нему подошел один из монахов, за которым следовала оборванная фигура маленького человека с дорожным ящиком. Почти все лицо мужчины было скрыто густой нечесаной бородой. Дзебу не узнал его.
- Шике!
Теперь Дзебу увидел щербины в зубах и косые глаза и понял, кто это.
- Моко!
- Шике, как долго я искал тебя! Я уже больше года в пути, пробираюсь от одного монастыря зиндзя к другому, вымаливаю пищу, прячусь от самураев и бандитов. К счастью, мне удалось сбежать с моим ящиком догу. С моими инструментами плотницкого дела мне удалось зарабатывать на жизнь в дороге. Куда бы я ни приходил, ты был там, но уже ушел. Там, где ты, казалось, путешествовал на крыльях, я следовал за тобой на деревянных ногах.
Дзебу обнял своего старого друга и провел его к краю огорода, где они сели на пару камней.
- Рассказывай все новости. Танико-сан здорова?
Лицо Моко омрачилось, он замолчал. Дзебу схватил его за руку:
- В чем дело?
Моко нерешительно прикрыл своей ладонью руку Дзебу.
- Шике, после того как ты нашел нас в особняке Хоригавы, мне тоже пришлось убежать. Князь узнал, что я твой друг. Мне очень не хотелось оставлять с ним госпожу Танико, но я чувствовал, что дух мой обеспечит ей слабую защиту.
- Он причинил ей боль?
- Я знаю только то, что сказали мне другие.
И Моко рассказал о родившемся у Танико рыжеволосом ребенке, его смерти, пожаре и возвращении Танико в Хэйан Кё. Слезы потекли из глаз Дзебу. Когда рассказ Моко закончился, Дзебу сидел закрыв лицо ладонями.
Он резко встал и, испустив мучительный крик, бросился к берегу моря. Там он упал на камни и зарыдал. Черная туча заслонила его разум. Сначала он чувствовал только черноту и оцепенелость внутри, как будто клинок нагинаты рассек ему грудь. Медленно в сознании стали возникать образы: Танико, ребенок, которого он никогда не видел, Хоригава.
Если бы только она послушала его! Они могли убежать вместе! Волны печали накатывались на него, как прибой в заливе Хаката. Две жизни были неразрывно связаны с муками, еще одна погасла, потому что Танико отказалась оставить привычный образ жизни, выбросить из памяти замужество, которое устроили ей дураки, и убежать с ним. Их дочь мертва! Какие страдания выпали на долю Танико! Дзебу рыдал по утонувшей дочери и от жалости к Танико.
Он пойдет и убьет Хоригаву! Дзебу никогда еще ни к кому не испытывал такой ненависти, даже к Аргуну. Его враждебность по отношению к Аргуну была делом чести: к человеку, убившему его отца и пытавшемуся убить его самого, можно было испытывать только ненависть. Но даже когда он дрался с Аргуном, Дзебу понимал, что почти не знает этого человека, а то немногое, что знает, вызывает у него некоторое уважение к монголу.
С Хоригавой все обстояло иначе. Он использовал тело Танико и издевался над ней. Он убил их ребенка! При мысли о Хоригаве пальцы Дзебу сжались до боли, как будто сомкнулись на тощей шее этого человека. Он ненавидел жестокость, потери, глупость поступков Хоригавы. Именно Хоригава подстрекал Такаши и таким образом заставил две великие самурайские семьи схватить друг друга за горло. Из-за Хоригавы тысячи хороших людей погибли, огромная часть страны лежала в руинах. Если Хоригава умрет, жизнь скольких людей изменится к лучшему?
Если бы Дзебу убил его, когда у него была такая возможность в Дайдодзи! Он поступил как дурак, оставив врага в живых. Часть ненависти, которую он испытывал к Хоригаве, была направлена и на самого себя. Только из-за его ошибки Хоригава остался жив и убил его дочь!
Приступ ненависти вернул его к реальности. Дзебу сунул руку под одежду, в потайное место, и вытащил синтай. Выпрямившись, он взял камень в обе ладони, поднес к лицу и долго вглядывался в изменяющиеся плоскости цветов и света в его глубинах. На мгновение ему показалось, что он вновь увидел сверкающее Дерево Жизни и некоторые создания, вырастающие из его ветвей.
Покой медленно разливался по его телу. Скорбь еще оставалась в виде тупой боли, но ненависть исчезла.
"Хоригава подобен мне, - сказал себе Дзебу. - Для меня убить его в ненависти, думая, что этим я избавляю мир от зла, так же безумно, как отрезать себе левую руку правой. Хоригава действует согласно своей природе, я - согласно моей. Если я когда-либо убью его, это будет оправдано необходимостью, а не моей ненавистью и желанием его смерти.
Это, - с удивлением подумал Дзебу, - самый глубокий уровень понимания, которого я достиг с того времени, как Тайтаро отдал мне синтай".
Он поднялся и прошел к ожидавшему его Моко, который пристально смотрел на него.
- Шике, что это за драгоценный камень?
- Это подарок моих отцов. Обоих. - Он положил руку на плечо Моко. Ничего, дружище, ничего...
- Шике, я хочу остаться с тобой! Позволь мне быть твоим слугой, знаменосцем, солдатом, кем угодно!