– Мы читали стихотворения моего сына, Риуичи-сан. Это последнее, которое он написал на борту корабля по пути в Кюсю.
– Очень утонченно, – прошептал Риуичи пересохшими губами. Согамори вздрогнул и вытер лицо рукавом. В наступившей тишине Риуичи подумал, как хотелось бы Танико иметь одно из стихотворений Кийоси. Но было очевидно, что у нее нет здесь друзей. Хоригава обмахнул лицо веером, загадочно улыбаясь Риуичи.
Согамори поднял меч, держа его за отделанную золотом и серебром рукоятку. Клинок заблестел в свете ламп. Он был резко изогнутым и обоюдоострым более чем на половину длины.
– Его меч, – сказал Согамори, – Когарасу. Он не захотел взять его с собой, боясь потерять в море, поэтому оставил его здесь. Если бы он взял меч с собой, он ушел бы вместе с ним на дно залива Хаката. Когарасу ранее принадлежал нашему предку, императору Камму, который получил его от жрицы Святыни Великого Острова. Я передал его сыну, когда он постриг волосы и завязал их узлом.
Риуичи склонил голову.
– Скорбь вашего дома – скорбь моего дома.
Наступила тишина. Согамори изучал Когарасу, поворачивая его к свету то одной, то другой стороной, рассматривая линии закалки. Взяв в ладонь край шелкового рукава, он любовно полировал клинок. Нежно, как спящего ребенка, он положил меч на колени.
– Мне сообщили, что с твоим сыном Мунетоки все в порядке и он возвращается домой, – тихо сказал Согамори. – Я слышал, что он храбро сражался в заливе Хаката. Радость твоего дома – радость моего дома.
Была ли ирония в тоне Согамори?
– Тысячи лет будет недостаточно, чтобы выразить мою признательность канцлеру за высокую оценку моего сына, – произнес Риуичи, низко кланяясь.
– Шима не в состоянии управлять своими женщинами? – сурово прошептал Согамори. При такой резкой перемене тона внутренности Риуичи заледенели от ужаса.
– Ваш жалкий слуга просит прощения, если мы оскорбили вас, – промямлил он, склонив голову.
– Если вы оскорбили? – взревел Согамори. – Ты должен был постыдиться показываться передо мной, Риуичи. Ты должен был броситься в Камо по пути сюда.
– Она охвачена горем, – взмолился Риуичи. – Она не понимала, что говорит.
– Я предупреждал моего господина Согамори, – вступил в разговор Хоригава, – что женщина упряма и порочна.
Риуичи почувствовал себя оскорбленным. Ему хотелось закричать, потребовать от Хоригавы извинений. Оскорбили всю семью Шима. Но он не сказал ничего. Риуичи был слишком напуган.
Согамори вновь поднял меч.
– Он будет принадлежать Ацуи, после того как тот пройдет церемонию посвящения в мужчины как Такаши.
– Мы потрясены предложением моего господина усыновить мальчика Ацуи, – сказал Риуичи. – Но мы умоляем дать нам немного времени. Мать мальчика только что потеряла близкого человека.
– Ты сравниваешь ее горе с моим, – проскрежетал Согамори. – Кем она была моему сыну? Очередной куртизанкой. Какое право она имеет оплакивать его? Мальчик должен быть здесь сегодня.
Понимание того, что ему придется смотреть в глаза Танико, заставило Риуичи предпринять последнюю попытку.
– Но она мать мальчика. Она любит его.
– Она все еще замужем за мной, – сказал Хоригава. – По закону я – отец ребенка. Я говорю, что он должен жить у господина Согамори.
Пораженный Риуичи уставился на него.
– Таким образом, женщина не является помехой, Риуичи-сан, – сказал Согамори.
– У меня появилась еще одна мысль, ваше превосходительство, – сказал Хоригава. – Чтобы обеспечить надлежащий контроль за ней, я перевезу ее в свой дом. – Он повернулся к Риуичи и оскалил свои черные зубы. – Ты нес бремя заботы о ней достаточно долго.
Риуичи охватил ужас. «Она покончит с собой», – подумал он.
– Нет, в этом нет необходимости.
– Пусть ее перевезут в дом Хоригавы в то же время, когда мальчика привезут сюда. – Согамори невесело рассмеялся. – В доме Риуичи восстановится мир и покой.
– Мое путешествие в Китай по указанию вашего превосходительства, – произнес Хоригава, – будет очень напряженным. Быть может, пройдет год или более, прежде чем я вернусь. Мне будут необходимы сопровождение и помощь жены. Я был настолько погружен в исполнение своих государственных обязанностей, что у меня не было времени искать новую. В этой поездке мне придется обходиться той, что я уже имею.
«Но Танико ненавидит тебя, – подумал Риуичи. – Ты убил ее дочь, теперь помогаешь похитить сына. Милостивый Будда, она потеряла Кийоси, а сейчас потеряет Ацуи. А потом снова попадет в руки Хоригавы. Это несомненно сведет ее с ума».