Танико вздохнула и кивнула. Разговоры женщины могли казаться пустой похвальбой, но это была истина, какой ее видели монголы. Если она не предпочтет немедленную смерть, ей придется изучать жизнь этого нового мира.
– Я просто хотела сказать, что не хочу быть… я хочу быть не просто женщиной, телом которой будут пользоваться ваши мужчины.
Буркина улыбнулась.
– Наш господин Кублай-хан требует от всех тщательной оценки каждого человека, каждой вещи.
– Как ты будешь определять цену мне?
Буркина села на подушки и жестом пригласила Танико сесть рядом, Она щелкнула пальцами, и маленький китайчонок поспешил с лакированным подносом с сине-белыми фарфоровыми чашками и сосудом с чаем – тем самым напитком, который ввозил на Священные Острова Такаши.
– Расскажи мне о себе.
Попивая дымящуюся зеленоватую жидкость, Танико начала рассказ о своей жизни, не придерживаясь четкой хронологии, а излагая факты в той последовательности, в какой они приходили в голову. Она понимала, что, какой бы ласковой ни казалась Буркина, именно перед ней была поставлена задача составить мнение об этой странной женщине из-за моря. Поэтому, подобно каллиграфу, заботящемуся в равной степени о красоте каждого слова и его значении, Танико постаралась придать каждой части своего рассказа такую форму, чтобы показать себя в лучшем свете. Она сделала особый акцент на своем происхождении и образовании, близости с великими дамами своей страны, замужестве с князем.
– Он не говорил, что ты была его женой.
– Что он говорил обо мне?
– В Китае есть много женщин, которые продают свои тела за золото и серебро или за чашку риса. Князь сказал, что в своей стране ты была именно такой женщиной. Он сказал, что ты была наложницей одного из вельмож. Вельможа был убит, а ты грозила устроить скандал из-за того, что он не оставил тебе даже части своего богатства. Оказав любезность той семье, князь согласился взять тебя с собой в Китай.
Танико закрыла глаза. Она почувствовала, что вот-вот зарыдает при мысли о Кийоси и Ацуи. Но эта монголка будет только презирать ее за слезы. Она постаралась ничем не показать свои чувства.
– Я была, как и говорила тебе, женщиной из знатной семьи и женой князя Хоригавы. Мы разошлись с ним, и я действительно жила с человеком, который был не просто вельможей, а наследником самого могущественного рода на наших островах и командующим над всеми воинами. У меня был сын от него. Когда его убили в бою, я не хотела ничего из его богатств. Я только просила оставить мне сына, но его род отобрал у меня ребенка. Меня увезли из страны, чтобы я не смогла сопротивляться.
– Сколько у тебя было детей?
– Два. У меня была еще дочь, но князь Хоригава убил ее, так как он не был ее отцом.
– У моего народа наказанием за измену является смерть. И для мужчины, и для женщины.
Танико была поражена.
– Смерть? Если бы в моей стране существовал такой закон, были бы уничтожены лучшие в стране семьи. – Она тут же пожалела о сказанном. Если монголы считали таким страшным преступлением соединение с кем-то кроме супруга, Буркина могла признать верной низкую оценку, которую ей дал Хоригава. – Князь стал презирать меня задолго до того, как я легла с другим мужчиной, – поспешно сказала Танико. – Он женился на мне только потому, что моя семья была очень состоятельной.
Буркина похлопала ее по руке.
– Я видела князя. Его трудно назвать мужчиной. К тому же он дурак, если согласился отдать такую красивую и умную женщину. У тебя были все причины убежать с его пастбища. – Она поднялась. – Теперь позволь помочь тебе раздеться.
– Раздеться? Я должна сделать это?
– Мы достаточно поговорили, и я узнала о твоей жизни и твоем уме. Но тебя не собираются назначать на пост генерала или посла. Я хочу посмотреть, красиво ли твое тело, нет ли на нем изъянов.
Танико вздохнула и встала.
– Значит, правда, что я не более чем сосуд, которым будут пользоваться мужчины?
В голосе Буркины послышалось раздражение:
– Ты слишком хорошо знаешь мир, чтобы так говорить. Участь женщины зависит от ее красоты, как у мужчины – от силы. Совершенно очевидно, что твоя цена не ограничивается только ценой тела. Если бы тебя собирались отдать воинам на потеху, неужели ты думаешь, что я потратила бы на тебя столько времени.
Раздевание заняло некоторое время. Танико сняла халат, блузу, юбки и платья. Для удобства во время путешествия она высоко подвязала волосы. Сейчас она распустила их до талии, и брови монголки удивленно поползли вверх. Наконец Танико сняла последний покров и передала его Буркине, та бросила его на подушки, оценивая взглядом ее тело.