Бумага, которую дал ему слуга, была сиреневой. Он нашел опавший кленовый лист, подходивший к ней по тону, и обернул стихотворение вокруг него.
На следующее утро он украдкой положил стихотворение в ящик с продуктами, которые их хозяин передал Танико на этот день.
В Милиа дорога Токайдо обрывалась на морском берегу, и они целый день плыли на судне до Кувана, где смогли продолжить прерванное путешествие по земле. Наблюдая с носа судна за Танико, Дзебу увидел, как она подошла к лееру, развернула сиреневую бумагу и прочла стихотворение. Глаза их встретились, и она быстро отвернулась.
В последующие дни путешествие напоминало спуск по круто бегущему вниз склону холма. С каждой минутой казалось, что отряд все быстрее и быстрее приближается к Хэйан Кё. Чем ближе они подъезжали к столице, тем лучше становилась дорога, легче путешествие и сильнее желание Дзебу никогда не доехать туда.
Когда он был ребенком, мать рассказывала ему истории о чудесном городе Сына Небес и приключениях людей высокого происхождения, живших там. Многие годы он мечтал о столице, как центре всего благородного, мудрого, древнего, прекрасного и богатого. Он грезил увидеть Хэйан Кё всю жизнь. Теперь столица превратилась в последнее место в мире, которое он желал бы увидеть, так как это будет означать конец отношений между ним и Танико.
Наконец они приблизились к горам, окружающим имперский город. Этим вечером они сойдут с дороги Токайдо и остановятся в храме зиндзя Новой Луны на горе Хигаши, возвышающейся над столицей. Это была одна из крупнейших обителей зиндзя, приютившая более четырехсот монахов. Имперские чиновники Хэйан Кё жили в постоянном смертельном страхе перед обитающими на горе Хигаши зиндзя. Не раз монахи спускались с горы, чтобы наказать оскорбившего их аристократа. Имперские войска не могли тягаться с тренированными по собственной системе зиндзя. Один или два раза зиндзя могли даже захватить власть в столице, но правила Ордена запрещали им обладать политической властью.
Дзебу почувствовал неладное при первом же взгляде на храм. Там, где должны были возвышаться стены и башни, лежали кучи битого камня. Над этими кучами не было видно ни одной крыши. Приказав остальным подождать, он проехал вперед.
– Землетрясение, – сказал ему один из группы монахов, сидящих на обрушившихся стенах монастыря. – Две ночи назад ками этой горы потряс нас, как дикая лошадь трясет пытающегося оседлать ее человека. Потом он принял обличив акулы, раскрыл пасть и пожрал несколько сотен из нас.
– Сотни?
– Эти братья, которых ты видишь, только и уцелели, – монах предостерегающе поднял руку. – Ты выглядишь потрясенным. Не нужно. Мы не должны позволять несчастью охватить нас. Мы проходим сквозь жизнь, не оставляя следа. Это справедливо и для сотен, и для одного. То, что случилось, не было ни плохим, ни хорошим. Это просто случилось. Мы продолжаем жить.
– Вы попытаетесь вновь выстроить храм?
– Быть может. Подождем решения Совета настоятелей – вновь возводить храм или присоединиться к другой общине. Мне очень жаль, что мы не можем встретить тебя и людей с тобой гостеприимно, но вы будете чувствовать себя более удобно, если проведете ночь под звездами. Чуть дальше по дороге стоит красивая усыпальница императора Дзимму. Там вы будете под защитой духа императора. Оттуда видно Хэйан Кё. Позволь мне проводить вас туда!
Тропа вывела их из леса к краю утеса. Внезапно взору их открылся весь Хэйан Кё, расположенный в чуть покатой долине внизу. Солнце стояло низко над горами на западе, заливая город золотистым вечерним светом. Темные крыши города и деревья, из которых они выступали, простирающиеся на большие расстояния отсюда, приняли пурпурный оттенок и, казалось, плавали в сиреневой дымке.
Дзебу узнал Девятикратную Ограду – земли императорского дворца – по многим слышанным описаниям. Это был город в городе. Гигантский Государственный Дом, с его замысловатой крышей из зеленой черепицы, возвышался над другими домами. К югу от дворца раскинулся обширный парк с озером, холмом и беседкой, крытой соломой.
От центральных ворот дворца до самой южной стены города простиралась широкая, как река, улица, мощенная черным камнем. Другие улицы, идущие с севера на юг и пересекающиеся с идущими с запада на восток, делили город на множество квадратов, каждый из которых являлся парком, в каждом располагался дворец.
Солнечный свет блестел на поверхностях двух рек, окаймлявших город, каналов и прудов, затененных ивами. Огромные черные башни ворот массивно возвышались, сложные и нарядные, через равные промежутки над низкой городской стеной. Сквозь восточные ворота, в обоих направлениях, лился непрерывный поток людей – пеших, в носилках, паланкинах, запряженных волами повозках и верхом.
Сквозь западные ворота движение было незначительным. Половина города к западу от центральной улицы казалась пустынной и заросшей деревьями. Там было всего несколько зданий, крыши которых торчали из зелени.
К Дзебу подъехал Моко.
– Прекрасный город! – сказал он. – Как всегда. Великолепная улица, ведущая от дворца на юг, называется улицей Иволги. Она так широка, что сто человек могут пройти по ней плечо к плечу. Ворота в южном конце улицы Иволги называются Расёмон. Там можно встретить воров, нищих и шпионов. Я часто убегал от матери при первой возможности, чтобы поговорить с дурными людьми у Расёмон. Вы знаете, очень давно там обитал злой дух. Отвратительная дьяволица, из-за которой исчезали люди. Но Муратомо-но-Цуна отрубил ей руку своим знаменитым мечом Нигекери и прогнал прочь.
– Почему так пуста западная часть города?
– Она такая уже многие сотни лет. Земля там Я мягка и болотиста, и там очень много воров, которых пугаются добропорядочные горожане. Все предпочитают жить в восточной части города. Мы сейчас будем спускаться, шике?
– Нет. Слишком далеко. Нам не удастся добраться до ворот прежде наступления ночи. А после того, как ты рассказал мне о демонах и ворах, я не хотел бы ночевать рядом с ними. Мы остановимся здесь, а завтра утром спустимся с горы.
Дзебу слез с лошади и кивнул в сторону грота и сосновой рощи, рядом с которыми, охраняя Хэйан Кё, стояла потертая, вырезанная из светлого камня фигура Дзимму Тенно, первого императора Страны Восходящего Солнца, потомка богини солнца. Император был изображен воином в полном снаряжении, в шлеме, в форме чашки, со свирепым выражением на лице, держащим короткий широкий меч, более похожий на оружие зиндзя, чем на длинный меч самурая.
Ночь была по-осеннему холодной. Завернувшись в толстый плащ, позаимствованный из багажа Танико, Дзебу лежал рядом с краем утеса и наблюдал за восходом полной луны, похожей на лампу, которая коснулась крыш и каналов Хэйан Кё серебряным светом. Он знал, что поэты называют луну Восьмого месяца самой прекрасной в году, но в груди его, как в темной заводи, скопились печальные, горькие чувства. Завтра он потеряет Танико навсегда. Только потому, что он молод и никто, а князь Сасаки-но Хоригава – аристократ. «Ты не очень хороший зиндзя»– сказал он себе. Те монахи смогли смиренно пережить потерю сотен своих братьев и разрушение монастыря. Он должен постараться забыть Танико в тот самый момент, когда повернется к ней спиной.
Но сможет ли он?
Наконец он уснул.
Проснулся он внезапно и мгновенно. В Храме Водной Птицы мальчиков награждали или наказывали за воровство друг у друга во время сна или за удачную поимку ворующего. К восьми годам Дзебу уже мог проснуться в тот момент, когда чувствовал присутствие постороннего, но оставаться неподвижным и продолжать дышать как во сне. Сейчас он лежал, чуть приоткрыв глаза и сконцентрировав все свои тренированные чувства на скрытно приближающемся к нему человеке. Маленький, легкий человек, едва тревоживший траву. Шелест шелка, частое дыхание. Запах цветов.
– Кто ты? – прошептал он.
– Сайхо.
– А кто такая Сайхо?
– Служанка госпожи Танико. – К этому времени женщина подкралась так близко, что он ощущал ее дыхание на щеке. Луна высоко стояла в небе, но лицо ее было в тени капюшона плаща.