Он оказался в туннеле, ведущем сквозь заросли ежевики, свободном, чистом, с утоптанной землей. Позади, в стороне, туннель сворачивал к стене дома. Это явно была тропа, протоптанная лисами или еще какими зверями, а площадка под пологом листвы — чем-то вроде места их встреч, игровой или танцплощадки. Тим не стал тратить время на догадки о том, что это были за звери, а углубился в туннель, ведущий от дома. Для человека тут явно было низковато и тесновато, но Тим был худ и гибок; извиваясь, он быстро пополз вперед. Он был уже так разукрашен ежевикой, что не обращал внимания на новые раны.
Ярдов через пять, показавшихся ему невероятно долгими, впереди что-то забелело, он предположил, что это побеленная стена гаража, и оказался прав. Он увидел сверкавший на солнце облезлый ствол эвкалипта. Туннель оканчивался канавой, заросшей другими растениями, вившимися вверх по стене гаража. Тим с облегчением скатился в канаву и уже собрался со всей осторожностью встать на ноги, как осознал, что перед ним что-то чернеет, незнакомое и большое. Он вгляделся сквозь листву. Большой черный предмет оказался машиной Манфреда. А рядом, опершись о капот, не дальше чем в двадцати футах от Тима, стояла миссис Маунт.
У Тима даже не возникло вопроса, заметила ли она его. Сразу стало ясно, что миссис Маунт уверена, что она одна, потому что вела себя как некое животное, полностью поглощенное собой. Нахмурясь, почесала ноздрю, а потом внимательно посмотрела на палец. Подняла юбку и принялась подтягивать колготки. Увидела в них дырку, на бедре, и потрогала вылезавший из нее маленький холмик плоти. Потом, все так же хмурясь, тщательно расправила подол белой сорочки и платья, элегантного шелкового красного с белым платья, в котором ей явно было жарко. Сунула ладонь за ворот, отлепила сорочку от взмокшего тела, вытерла мокрую ладонь о шею и взяла сумочку, лежавшую рядом на пыльном капоте. Заметила, что та в пыли, отряхнула ее, а потом платье и, заняв прежнюю позу, раскрыла сумочку и достала пудреницу. Посмотрелась в зеркальце пудреницы, и лицо ее удивительным образом изменилось. Перестало хмуриться и приобрело выражение ангельского покоя. Минуту миссис Маунт обмахивала лицо, потом решительно улыбнулась в зеркальце, и это был не оскал, а спокойная, милая, задумчивая улыбка. Легко коснувшись лба кончиками пальцев, разгладила морщинки и помассировала кожу под глазами. Припудрилась. Снова глянула в зеркальце и осталась довольна результатом процедуры, видимо, давно заведенной, как средство защиты от морщин. И они действительно исчезли. Загоревшее на южном солнце, ее лицо, по крайней мере ненадолго, стало моложе и почти красивым. В ярком свете дня ее ясные темно-синие умные глаза выглядели еще выразительней. Только легкие морщины на верхней губе и седина в волосах выдавали ее возраст. Она убрала пудреницу, подхватила сумочку, еще раз отряхнула юбку, обошла машину и скрылась в направлении дома. Похоже было, что она чуть подволакивает одну ногу. Звук ее шагов по гравийной дорожке постепенно затихал, удаляясь, а когда она повернула за угол, к террасе, и вовсе стих.
Тим рванулся, как терьер, обежал машину и легко помчался к дороге, где обрамляющие ее деревья вскоре скрыли его. Он бежал к деревне, но скоро начал задыхаться и вынужден был замедлить бег и схватиться за бок. Пот струился по нему, смешиваясь с подсыхавшей кровью. Во всяком случае он знал, что не может разминуться с Гертрудой, поскольку она должна была возвращаться по этой дороге. Прошло немного времени, и он увидел ее, но не едущей на велосипеде, а сидящей на обочине. Он бросился к ней с криком:
— Гертруда, помоги, случилось ужасное!
— Тим, что с тобой, ты в порядке? Боже, ты весь в крови!
— А, пустяк, я полз через ежевику… но, дорогая, случилось самое худшее. Приехали Манфред и миссис Маунт.
— О господи! Что ты сказал?
— Они меня не видели. Я вылез в кухонное окно…
— Ох… бедный Тим… скорее… спрячь велосипед, мы пойдем полем. Они могут решить поехать в деревню, поискать меня. Слава богу, что они приехали с другой стороны.
Спрятать велосипед было негде, кроме как за насыпью. Так они и сделали, перенесли его на другую сторону, выронив при этом яйца из багажника, которые и разбились на дороге. Потом уселись на краю вспаханного поля, на котором стояло множество фруктовых деревьев, похоже абрикосовых, и прислонились спиной к травянистому склону насыпи, невидимые с дороги.