— Как ты, дорогая? Не возражаешь, если я загляну в шкаф? Где-то все же есть эти бутылки.
— Да, конечно.
Гертруда принялась копаться в шкафу.
— Одна есть, но какая-то совсем древняя. Очень темно. Не против, если я зажгу свет?
Гертруда включила свет. Анна зажмурила глаза.
— Вот еще одна, это уже что-то. Извини, я тебя ослепила. — Она выключила свет. — Как голова?
— Нормально.
— Что, почитала Вальтера Скотта?
— Нет.
— Я тоже не смогла читать. Извини за этот адский ветер. Он прекратится. Тебе достаточно тепло?
— Да.
— Дай-ка потрогаю ноги. — Гертруда просунула руку под одеяла и пощупала ноги Анны. — Ты замерзла. И ноги голые, дуреха. Неужели не привезла с собой носки или что-нибудь?
— М-м… ах да… есть, в чемодане… это пустяки…
Гертруда нашла пару носков, откинула одеяла и надела их. Минуту Анна лежала неподвижно, ощущая тепло Гертрудиных рук, а как только та опустила одеяла, снова принялась сучить ногами.
— Я принесу тебе бутылку, — сказала Гертруда, — если какая-нибудь из этих не течет. Как себя чувствуешь, признайся?
— Это пройдет.
— У тебя вся одежда сбилась. Не лучше ли будет раздеться?
— Попозже.
— Когда вернемся, надо будет тебе показаться Виктору.
— Лучше другому врачу, незнакомому.
— Сходи к Орпену.
— Дантист — это не то.
— Аспирин приняла?
— Да.
— Неужели в твоем глупом монастыре не могли ничего сделать с этой жуткой мигренью?
— Дело в психике.
— Ты мазохистка.
— Вовсе нет.
— Не хочешь ложечку консоме?
— Нет, спасибо.
— Ты не можешь лежать спокойно. Дать таблетку снотворного?
— Спасибо, позже.
— Не знаю, чем помочь тебе. Бренди?
— Не нужно.
— И Граф какой-то дерганый. Все мы сегодня не в себе.
— Прости. Прости, что забыла хлеб…
— Ох, дорогая моя!..
Поверх платья на Гертруде был коричневый халат, похоже, принадлежавший Гаю. Она сидела на постели и ласково гладила подругу через одеяла. Анна беспокойно ерзала. В комнате стало темнее. Гертруда плохо видела лицо Анны, которая запрокинула голову. Анна же совсем не видела Гертруду, только расплывчатое пятно… уголком глаза. По мере того как в комнате темнело, окруженная шевелящейся бахромой дыра в центре ее зрения будто становилась ярче. Чтобы отвлечься от тошноты и новой боли, возникшей в затылке, она сосредоточилась на этом пустом светлеющем круге. Она ждала, не возникнет ли вдруг что-то внутри этого пылающей дыры, может Иисус Христос. Хотелось, чтобы Гертруда ушла.
— Анна, ты никогда не оставишь меня, правда?
— Нет, никогда.
— Я имею в виду… что бы ни случилось…
— Что может случиться?
— Не знаю. Всякое случается, заранее не угадаешь.
— Если окажешься в инвалидной коляске, я буду ее катать.
— Хочу, чтобы мы вместе встретили старость.
— Прекрасно!
— Хорошо, дорогая, ухожу. Я люблю тебя.
— Взаимно!
Гертруда вышла, унося с собой бутылки. Когда ее шаги затихли внизу, Анна заставила себя встать, дотащилась до ванной и попыталась вызвать рвоту. Но не смогла.
— Как Анна? — спросил Граф.
— У нее страшно болит голова, — ответила Гертруда. Поставила бутылки и забыла о них.
— Могу я… могу я налить вам, Гертруда?
— Я сама. — Гертруда плеснула себе виски. — Будете?
— Да… пожалуй… чуточку виски… в виде исключения, день такой…
— Вы становитесь настоящим пьяницей, Граф.
— Не зажечь ли нам свет?
— Подождите, давайте посмотрим в окно.
Они со стаканами в руках подошли к окну. Даже вечером скалы продолжали улавливать слабый свет и серели на фоне темного неба. Их склоны, утратившие неравномерное мерцание, казалось, медленно двигались вверх и вниз в вертикальных пазах. В долине лежал плотный шелковистый подводный полумрак, и можно было различить горизонтально вытянутые напряженные кроны ив и оливковых деревьев, струящиеся на ветру, струящиеся бесшумно, поскольку рев ветра заглушал каждый звук.
— Какой жуткий вой.
— Посмотрите на бедные деревья.
— А терраса, смотрите!
По террасе мелким стремительным потоком неслась листва, среди которой, отставая, двигались мелкие и крупные ветки и даже как будто камни. Несколько плетеных кресел исчезли. Подальше ветер двигался сплошной стеной между домом и скалами.
— Надеюсь, это не черепица с крыши.
— Мы услышали бы, как ее срывает.
— Не в таком шуме.
— Боже, что это?
Раздался скрежет, и что-то сильно ударило в стену дома.