— Джанет просто боялась, как бы Гертруда не вышла замуж.
— A cause des chères têtes blondes, как ты однажды сказала.
— Да, из-за своих детишек.
— Тогда как ты, моя дорогая Вероника…
— Тогда как я…
— Но неужели ты не могла придумать ничего лучше, чем послать Гертруде то анонимное письмо?
Миссис Маунт улыбнулась и передвинула красивые ноги в шелковых чулках. Отхлебнула коньяку, потом взглянула на Манфреда. В приглушенном свете комнаты она выглядела молодой: гладкое лицо без морщинок, блестящие глаза.
— Как ты догадался?
— Граф показал мне письмо, и я узнал твою машинку.
— У, хитрец.
— Чего я не мог понять, так это что тобою двигало.
— Ты знаешь что.
— Я имею в виду: на что ты надеялась? Как это должно было помочь тебе вывести Тима на чистую воду?
— Я рассчитывала, что неожиданная огласка ускорит события. Оставайся все в тайне, было бы легче это отрицать, если был такой замысел. А если бы всем нам стало известно, Гертруде пришлось бы идти до конца.
— Неплохо задумано, — сказал Манфред, — и я, конечно, польщен, но игра была рискованной, Вероника. Надо думать, это ты услужливо сообщила Гертруде, что Гай и я всю жизнь были врагами. Между прочим, это неправда.
— Откуда ты взял, что я это сказала?
— Гертруда поделилась с Графом, а тот по простоте душевной доложил мне, только выразился несколько иначе.
— И я выразилась иначе.
— Я понимаю. Но это могло дать осечку. И, как знать, расположить Гертруду ко мне. Оказать противоположный эффект и пробудить крохотные семена антипатии к Гаю, сидящие глубоко в ее душе, о которых нам ничего не известно.
— Считаешь, есть такие семена?
— Нет. Но нельзя сказать наверняка.
— Я думала над этим, но решила: все же вероятнее, что это оттолкнет Гертруду от тебя.
— Как ты все просчитываешь, Вероника.
— Приходится бороться за жизнь.
— Ты, как всегда, преувеличиваешь.
— Нисколько.
— Тогда твое письмо Тиму, чтобы он попытался вернуться, — детская забава.
— Это само напрашивалось и сработало.
— Мне сказали, Тим теперь тебя очень любит.
— Он воображает, что я испытываю слабость к нему, что всегда приятно. Я его не разубеждаю. Зачем терять союзника? А раз уж мы с Тимом близкие друзья, то я могу контролировать их брак.
— Ну… дорогая моя Вероника!..
— Ты собирался что-то сказать. Не таи, мне слишком интересно.
— О Тиме и Гертруде? Не знаю, что ты имеешь в виду.
— Что, кроме их волнения, заставило тебя тогда, во Франции, решить что между ними роман?
— Гертруда сказала, что Тим приехал буквально перед нами, а я взглянул на его рисунки и увидел: слишком много среди них местных пейзажей, а значит, он жил там уже несколько дней.
— И ты подумал, что это у них серьезно? После Гая это так невероятно.
— Не скажи, — возразил Манфред. — Овдовевшая женщина часто тут же влюбляется в мужчину очень не похожего на умершего мужа. А как ты сама сказала, Гертруда из тех женщин, которым необходимо любить кого-нибудь. Гертруда понесла ужасную утрату, и она не могла пережить ее в одиночестве. Она должна была найти кого-то, чтобы утешиться.
— Должна! Точно так же я тогда заставила себя сесть в твою машину.
— Не было необходимости заставлять себя.
— Что ж, я знаю, ты человек, который никогда не делает того, чего не хочет, поэтому мне так спокойно с тобой. Ну хорошо, ты делал то, что хотел. Но если бы Гертруда отправилась в Рим, вместо того чтобы остаться во Франции, она могла влюбиться в тебя, а не в Тима.
— И что мне было бы делать в таком случае, интересно?
— Даже думать об этом не желаю. Ты вечно напускаешь на себя таинственность. Чувствую, я была на волосок от гибели.
Манфред ласково улыбнулся. Сказал:
— Волосок был еще тоньше, чем тебе кажется, дорогая.
— Ты имеешь в виду, что если бы Гертруда…
— Гертруда здесь ни при чем.
— Что же тогда?
— Я влюбился.
— Быть не может!
— Тем летом я страшно влюбился.
— О господи! — охнула миссис Маунт. Выпрямилась, опустила ноги на ковер. — И в кого же?
— В Анну Кевидж.
— Нет! — Миссис Маунт помолчала, взвешивая услышанное. Потом сказала: — Бывшая монахиня. Твоя воля.
— Ты воспринимаешь это с пониманием.
— Ты опасался, пойму ли я? Это как-то успокаивает. Но ты ошибаешься относительно того, что я воспринимаю с пониманием. Я потрясена, я в ужасе. И ты до сих пор влюблен?
— Я потерпел неудачу.