Хобо — второй по старшинству и мой любимчик, он присматривает за мной и не дает близнецам меня задирать. Джош — зачинщик, а Калеб — его верная тень. Близнецы сражаются со всеми нами, как будто они одни против всего мира.
Мэри — мой заклятый враг, и мы ссоримся как дышим. Она просто ревнует, что больше не самая младшая и единственная девочка. Мама Эстер сказала нам, что выбрала для дочери имя Мэри Благословение, потому что после пяти мальчиков иметь девочку было для нее настоящим благословением. Мы с этим не согласны. Мэри — сплетница и заноза в заднице, поэтому мы зовем ее Бременем. Это, конечно, заставляет ее тут же бежать к взрослым, и нам отвешивают тумаков, так что теперь мы просто говорим «Мэри Б» и многозначительно на нее смотрим.
Мама моих братьев и сестры — Эстер, а моя мама — Рути, но они всегда говорят, что они обе — наши мамы.
Сколько я себя помню, у меня всегда было две мамы. Они совсем разные: у мамы Эстер угловатое лицо с орлиным носом, голубыми глазами и прямыми волосами, а у мамы Рути округлое лицо, слегка оливковая кожа, темно-карие глаза и вьющиеся волосы. По тону кожи я ближе к маме Эстер, чем к своей кровной матери, потому что я также похожа на отца с его белой кожей скандинава и светло-каштановыми волосами, которых с каждым днем становится все меньше. Он утверждает, что его быстрорастущая лысина вызвана избытком мужской силы.
У пары моих друзей в Макао тоже по две мамы, но у большинства только одна. Я рада, что мои мамочки не ссорятся, как это происходит в других семьях. Мама Эстер говорит, что они с Рути — друзья и она благодарна ей за помощь со всеми своими детьми.
Я знаю, что мужчинам Системы нельзя иметь более одной жены, но мы живем по Божьим правилам, а не по мирским. У многих библейских патриархов было более одной жены — у Авраама, Исаака, царя Давида и царя Соломона, — хотя я думаю, что у царя Соломона их было слишком много: триста жен и семьсот наложниц. Он не смог бы переспать со всеми и за год! У моего отца их всего две, и он может спать с ними поочередно, чтобы все было справедливо. Мне жаль жен Соломона.
Я нахожу маму и говорю, что мне нужно в туалет. Она ведет меня во двор. Мы идем по грязной тропинке к небольшой хижине из грубых деревянных досок примерно в трех метрах от дома. Дверь скрипит на ржавых петлях, гудение мух становится громче, и вот уже мне в лицо ударяет страшная вонь. Внутри едва хватает места для дыры в земле с двумя бетонными блоками по бокам для ног — передо мной традиционный китайский туалет для сидения на корточках. Ни унитаза, ни сливного бачка. Просто глубокая темная яма. «Всегда проверяй, нет ли там пауков или змей, — говорит мне мама — И обязательно посмотри вверх. Они могут упасть с потолка». Меня передергивает от одной лишь мысли о том, что змеи или пауки могут свалиться на меня сверху.
Я заканчиваю как можно быстрее и выбегаю обратно на яркий солнечный свет. Я жадно глотаю свежий воздух, и слезы обжигают мне глаза. Неужели мне придется рисковать своей жизнью каждый раз, когда я хожу в туалет? Я хочу домой — в нашу квартиру с балконом, кафельным полом и ванной и чистым туалетом.
Хотя остров Колоан является частью крошечной страны Макао и находится в двадцати минутах езды от города, он кажется другим миром. Наше новое жилище — это традиционный китайский фермерский дом, столетнее сооружение из гранитных блоков и самана[13], с балками на крыше из стволов сосен и черепичной крышей из белой и черной глины. В доме две большие комнаты. Но только одна из них пригодна для жилья — наша спальня с небольшим чердаком в дальней ее части. Остальная часть дома — в аварийном состоянии: стены осыпаются, крыша вся в прорехах — это обнаруживается во время первого же ливня.
Маленький навес снаружи дома — это «кухня» со встроенной бетонной столешницей и переносной походной плитой. Стирать приходится в пластиковом чане, наполняя его водой из колодца.
13
Саман — строительный материал из глинистого грунта, высушенного на открытом воздухе. —