Отец пробует новую тактику. Он кладет один ряд кирпича по периметру будущего дворика. На следующее утро тот не потревожен. Затем они с Даниэлем выкладывают второй ряд кирпича. Снова ничего не происходит — цемент затвердевает.
Несколько дней спустя он кладет третий ряд кирпича будущей стены, высота которой теперь едва достигает тридцати сантиметров. Она все еще довольно низкая, и жители деревни могут легко через нее перешагнуть. Отец в конце концов завершает возведение высоких кирпичных стен, окружающих наш передний двор, и они стоят крепко. После добавления металлической гофрированной крыши и пластиковых москитных сеток это большое пространство становится нашей столовой и комнатой для занятий.
«Просто нашим соседям потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к идее перемен и научиться ходить вокруг стены, а не сквозь нее», — с широкой улыбкой объясняет отец.
Большинство жителей деревни ценят работу, которую мы проделали, чтобы очистить окрестности от мусора, и между нами постепенно завязываются дружеские отношения. Мы приглашаем соседских детей к нам домой, чтобы учить английский язык и играть.
Каждый раз при встрече наши соседи приветствуют нас словами «Sik fan», что означает «Ешь рис» или «Вы уже поели?». Но я предпочитаю говорить: «Jo san!» вместо того, чтобы отвечать правдиво (обычно «нет»), потому что тогда они сразу же пригласят меня к себе во двор перекусить. Это может быть опасно, так как никогда не знаешь, что они подадут на стол.
Я научилась этому на собственном горьком опыте. У Лока Кина появился новый черный щенок, которого мы за мягкую шкурку прозвали Пушистиком и не упускали случая, поиграть с ним. Однажды жена Лока Кина увидела, что я прохожу мимо, и крикнула: «Sik fan le mei ou?» (Ты поела?) Я отрицательно покачала головой, поэтому она накормила меня кусками мяса с рисом из своей миски. Мясо было немного жестковатым, но вполне вкусным. Покончив с едой, я огляделась в поисках своего товарища по играм и спросила: «А где Пушистик?»
Она рассмеялась и указала на свою миску.
«Нет!!!»
Несколько недель после этого я не могла спокойно проходить мимо дома Лока Кина — слезы наворачивались мне на глаза.
Летняя жара постепенно сменяется осенней прохладой, и вот однажды днем мой брат Калеб замечает, что по дорожке у нашего дома ходит высокий крепкий мужчина. Он замечает нас и машет руками над головой.
«Эй, — кричит Хобо, — смотрите, это же дядя Майкл!»
Мы бежим к нему, радуясь встрече с одним из воспитателей нашей Семьи из Макао. Отец ждет нас у двери, его рот сжат в прямую линию.
«Я тут решил немного осмотреться вокруг и, к своему огромному удивлению, натолкнулся на группу белокурых детишек посреди китайской деревни». Дядя Майкл подмигивает нам, выдавая это за случайное открытие. Но моего отца не проведешь. Мы тут переживаем тайное приключение, и Майкл хочет в нем участвовать. Хотя мои родители больше не занимают высшие руководящие должности, люди Семьи все еще стремятся быть рядом с дедушкиной плотью и кровью.
С момента прибытия в Хак Са мы пытались помешать тем, кто остался в Макао, разузнать о нашем местонахождении и сообщить журналистам. «Не ножа бойся, а языка» — одно из любимых высказываний отца, а члены Семьи могут быть самыми опасными источниками утечки информации. Отец обеспокоен тем, что, если другие члены Семьи узнают, где мы находимся, он не сможет удержать их от посещения, и, возможно, за ними последуют репортеры, охотящиеся за хорошей историей.
Но его раздражение по поводу непрошеного визита Майкла отметается видимым облегчением мамы Эстер. Она совершенно истощена ролью основного опекуна. Мои братья — вечные двигатели, они бегают, дерутся и спорят, возвращаются домой перепачканные и расцарапанные, так что ее терпение уже на исходе. В первый раз у нее нет постоянных помощников, чтобы заботиться о сыновьях.
«Майкл спокойный и терпеливый», — настаивает она, убеждая отца позволить ему остаться. В результате опекун присоединяется к нашей банде. «Вы можете называть меня гувернером, — говорит он с веселой улыбкой. — В Англии, откуда я родом, именно так называют нянь-мужчин».
В городе мои старшие братья и сестра посещали католическую начальную школу Санта-Роза — единственную в Макао, где преподавание ведется на английском языке. Родители решили отправить их туда после того, как дедушка выпустил Письмо Мо «Сливаемся воедино», в котором миссионерам предлагалось сближаться с местными жителями, отдавая детей в местные христианские школы. Но по прошествии двух лет родители стали выражать недовольство уровнем местного образования. «Мы думали, что это шанс для вас, дети, выучить местный язык у своих китайских одноклассников, но вместо этого создается впечатление, что единственное, чему вы научились, — это лгать и ругаться на кантонском диалекте», — часто сокрушается мама Эстер.