— Хотите сказать, что всё это вы готовы сделать для меня просто так? Практически задаром? Не требуя от меня ничего в замен?.. Особенно после того, что сделали со мной в отеле…
Конечно, поверить в подобную сказку не смог бы ни один здраво соображающий человек. А уж Анна, прожившая столько лет среди вечно лгущих ей людей и требующих от неё какие-то немыслимые дивиденды…
— Думаю, для нас обоих это был бы максимально приемлемый вариант. И своим полным здравым умом я это прекрасно осознаю и понимаю. И ты, к слову тоже…
— Скорее, это будет равносильно тому, как от меня избавиться и отдать обратно в руки тех людей, от которых я вчера, можно сказать, впервые в жизни сбежала не без вашей помощи. Думаю, вы это тоже сейчас прекрасно понимаете и не исключаете из возможных вариантов. Потому что они так просто меня не оставят. И мою сестру, к слову, тоже. Хотя бы для того, чтобы избавиться от нас или… вернуть обратно. Если их, как вы сказали, курирует и спонсирует ЦРУ или какие-то иные серьёзные теневые силы Запада, то им ничего не стоит вычислить наше местонахождение. Уверена, они уже и так сейчас осведомлены на тот счёт, где я сейчас нахожусь. А за вами они и без того следили денно и нощно на протяжении многих лет. Сильно сомневаюсь на счёт того, что вы, якобы, об этом ничего не знали.
И снова ощутимо затянувшаяся пауза, которая начинала давить на психику и натянутые до предела нервы своей раздражающей тишиной.
По крайней мере, Анне удалось показать Монарху, что их разговор действительно должен был состояться и вскрыть многие аспекты нынешней действительности, с которыми едва ли могла справиться его помощница Анастасия. Подобные вещи через посредников не обсуждают. Как и не принимают через них же окончательные решения.
Если Примакову и требовалось какое-то время, чтобы всё основательно обдумать — взвесить все за и против, то для этого ему требовалось куда больше информации, чем он мог получить через свою помощницу или других доверенных личностей.
— Ты слишком плохо меня знаешь, Анна. Вернее, совсем ничего обо мне не знаешь. А то, что тебе показывали и рассказывали, по сути, три сосны, за которыми никто из вас не видел настоящего леса. Если уж говорить начистоту, тебе лучше было бы держаться от меня подальше. Настолько подальше, насколько это вообще и в принципе возможно.
— А если я этого не хочу? Если, наоборот, хочу остаться?
— Тем хуже для тебя. — Монарх вдруг немного подался вперёд, тоже облокачиваясь о торцевой край столешницы, но при этом не спуская чересчур проникновенного (уже отнюдь даже не сканирующего, а именно пронизывающего или, скорее, нанизывающего своими смертельными клинками) взгляда. — Потому что, если ты здесь останешься хотя бы просто в качестве красивой мебели, тебе придётся считаться со всеми установленными для таких, как ты, правилами. Теми самыми, которые едва ли могут тебе понравиться. Не забывай. Я спустил на тебя до хрена «карманных» денег, на которые вполне мог купить себе виллу где-нибудь на Карибах, трехъярусную яхту или целый джет. Сомневаюсь, что ты соответствуешь данным предметам роскоши и практически им эквивалентна. Но, если я захочу, чтобы ты отработала каждое потраченное на тебя евро, обещаю. Ты отработаешь их сполна и прекрасно это прочувствуешь далеко не одной своей шкурой. Так что, выбор за тобой, Анна. Ты готова к уже настоящим и серьёзным «американским горкам»? Поскольку это будет последний в твоей жизни день, когда тебе давали соответствующие поблажки, в том числе и право выбора.
Наверное, ей всё же стоило задуматься над словами Монарха без каких-либо детских иллюзий на его счёт. И даже в какой-то степени сделать очевидные в своём роде выводы.