Так что, да, уровень доверия, после проведенного над Анной дотошного наблюдения в течении нескольких первых дней, к ней значительно повысился. И не только в ответном поведении Анастасии. Ведь она действительно за всё это время не пыталась сделать ничего такого, за что бы её могли посадить на цепи и воду с хлебом в глубокий подвал или даже бункер. Никаких истерик, безумных требований и битья мебели с посудой. Правда на завтраки, обеды и ужины ей до сих пор выдавали пластиковые ложки, но и здесь она могла понять Монарха, как никто другой. Поскольку могла убить ту же Анастасию или горничную даже этим на вид совершенно безобидным пластиком.
Но, надо отдать должное, когда ей наконец-то разрешили выходить из собственной (возможно, временной) комнаты, у неё даже восприятие окружающей реальности ощутимо изменилось. А проснувшееся в ней любопытство зашкалило до головокружительных пределов. Хотелось и вправду разглядеть всё и сразу, и как можно поскорей. И так же выбежать наружу, во двор. Увидеть небо. Дневное солнечное небо и деревья, которых она до этого ещё не видела. И всё то, что находилось в совершенно незнакомом ей владении Монарха. И, конечно же, сам особняк. Действительно огромный, ультра современный со смешанными стилями строго консерватизма и воздушного минимализма.
Можно сказать, он очень шёл своему законному хозяину, в том числе и своими неохватными габаритами. Разве что был выстроен в ассиметричной форме, где сами этажи не всегда находились строго на одном определённо выбранном уровне. Где-то окна (в том числе и панорамные) занимали как минимум два стандартных яруса, а где-то переходили в просторные и тоже ассиметричные террасы на более высоком над землёй расположении. Где-то было очень много стекла и воздушного пространства, а где-то, наоборот сплошные глухие стены с довольно редкими прорезями под окна и балконы.
К слову, назвать данный шедевр зодчего творения жилым частным домом, как-то совсем не поворачивался язык. На дворец он тоже совсем не тянул (по крайней мере, на классический), а вот на какой-нибудь современный научный институт или музей современного искусства — вполне себе, да. Если при этом не смотреть на основной внутренний двор имения, отхвативший себе ещё больше земельных угодий, чем главное и основное здание. Причём, изучить и то, и другое всего за один день, не удалось бы, наверное, даже самым профессиональным и натасканным шпионам. Тем более, что и Анне ограничили посещение определённых мест, как в парке, так и в самом доме. Не говоря про обязательное сопровождение в виде той же Анастасии или кого-то из местной прислуги.
По дому ей так же советовали не разгуливать без особого на то разрешение и где только вздумается. Ведь любая её тайная вылазка, неважно в какое время дня и ночи, всё равно будет отслежена и взята на галочку. А, если ей действительно вдруг потребуется что-то необходимое, то она всегда может воспользоваться специальным пультом вызова тех же горничных. Прямо, как в частной больнице или в частной палате, где к тебе приставляют личную сиделку. Правда, в данном месте их оказалось намного больше, пусть основная их часть при этом особенно и не отсвечивала. Как и сам Монарх.
После их последней встречи, закончившейся потерей немалого количества волос Анны, девушка его больше не видела. Как и понятия не имела, находился ли он в этом доме все последующие дни вообще. По крайней мере, на все расспросы, касательно использования Монархом данного дома для своих любовных похождений или для чего-то более серьёзного и существенного, Анастасия отвечала как-то уж расплывчато либо вовсе уходила от прямого ответа.
В принципе, оно было и понятно. Ведь она не являлась для Примакова личной нянькой и не отслеживала его передвижения, если это не затрагивало её прямых служебных обязанностей и основной работы на Монарха. Где, с кем и как долго он проводил своё время (в том числе и свободное) — наверняка и точно мог знать только он один. Ну, а находящейся под домашним арестом его личных церберов девушке, которую он выкупил на тайном аукционе за баснословные деньги, и которая безуспешно пыталась его убить, подобные вещи и вовсе было знать не положено. Пусть скажет спасибо, что ей разрешали передвигаться по его дому (по строго выбранному маршруту) не в кандалах и не со специальным на ноге браслетом. Хотя, кто знает. Может у неё ещё всё впереди.
К тому же, основной допрос «с пристрастием» обо всём, что она помнила из проведённых последних годах в Пансионате Маэстро, начал заметно сбавлять свои изначальные обороты, как и прочие тесты (включая медицинские). Да и сама Анастасия не требовала от неё вспоминать прямо всё-всё подряд. Только задавала интересующие Монарха вопросы, ну, а саму исповедь девушки дополнительно записывала на аудионоситель (видимо, скрытые камеры были оснащены не особо качественной прослушкой). Как говорится, всё всерьёз и по-взрослому.