— Вы купили меня. Привезли к себе домой против моей воли. Вы ничего не сказали о том, что меня ожидает. Вы меня пугаете. Унизили при благородных гостях, сказав, что ведете в спальню. Волокли, как мешок с мукой, да еще… еще… — я покраснела от стыда, вспоминая, как он шлепал меня пониже спины.
— Еще и оскорбил твое монашеское целомудрие, раздевшись перед тобой, — подсказал дракон. — И кто знает, что еще устрою.
— Именно так, — подтвердила я. — Вы сами все прекрасно понимаете, но предпочитаете лишний раз поиздеваться.
— Что поделать? — ответил он со вздохом притворного сожаления. — Такова твоя судьба, маленькая монашка, и таков мой нрав, — а потом добавил совсем другим тоном — хозяйским, деловитым: — Я возвращаюсь к гостям, а ты перестели мне постель и жди здесь моего возвращения. Вернусь с братом, и нам нужны будут развлечения.
— Развлечения?! С братом?.. — прошептала я, чувствуя, как капельки пота поползли по вискам.
— И еще. Переоденься, — приказал он. — В этом платье и платке ты и правда похожа на нищенку. Я не желаю видеть нищенок у себя в спальне. Спроси у кого-нибудь из слуг, они помогут.
Он направился к двери, а я провожала его взглядом, умирая от страха и бессилия.
— Да, еще кое-что, — он остановился на пороге, — ты можешь попробовать еще раз убежать. Это забавно. Преследовать дичь — перепуганную, дрожащую… Мне нравятся такие развлечения. Но не уверен, что смогу сдержаться, когда догоню тебя в этот раз.
Он медленно оглянулся — черные глаза горели сумасшедшим, диким огнем. Я смотрела в них, застыв от ужаса, и снова испытала желание упасть на колени и закрыть голову руками.
Дракон вдруг громко клацнул зубами, и я так и подпрыгнула, слабо вскрикнув. Но он лишь пугал меня, и презрительно засмеялся над моим страхом. Эта глупая шутка разозлила, и злость прогнала страх.
— За что вы так со мной? — спросила я гневно. — Вы же сами говорили, что внешне я вам не нравлюсь?
Он окинул меня взглядом, как прежде — снизу вверх, оценивающе, насмешливо.
— Не ты одна ценишь содержание, а не переплет, — сказал он и вышел, оставив меня в спальне одну.
Я опустилась на пол, потому что колени у меня дрожали. Что ожидает меня этой ночью? Развлекать дракона и его брата — что это значит? Воображение тут же нарисовало мне сотню страшных и омерзительных картин. Я сжала голову руками. Бежать?! Но может, дракон только и ждет, чтобы я дала ему повод… «Не уверен, что сдержусь в этот раз». Я как наяву ощутила крепкую мужскую руку на своей шее, а потом… прикосновение пальцев к щеке. Однажды сборщик налогов взял меня за колено, когда я просила об отсрочке по выплатам. Это было… омерзительно, противно до тошноты! Прикосновения дракона не казались мне омерзительными — просто страшными. Просто!.. Я не удержалась от смеха и смеялась до тех пор, пока слезы не брызнули. Так, спокойно, Виенн. Возьми себя в руки или погибнешь сразу же.
Дверь спальни резко открылась, и я не сдержала испуганного вскрика — мои нервы были натянуты до предела. Но заглянула всего лишь Фрида.
— Милорд приказал, чтобы вы перестелили ему постель, — сказала она с недовольством. — Чего вы ждете? И еще он велел, чтобы вы переоделись.
Подождав ответа, Фрида недовольно скривилась:
— Вы долго собираетесь здесь сидеть? Пойдемте! Я дам вам постельное белье и одежду.
Я шла за ней по темным коридорам, а слышала только голос дракона: «Не смогу сдержаться в следующий раз», «не ты одна ценишь содержание, а не переплет», «развлечешь нас с братом».
— Госпожа Фрида, — позвала я, — а как милорд Гидеон относится к своему брату? Я заметила, они очень близки.
— Они с детства — не разлей вода, — сухо ответила Фрида, наверное, все еще сердилась на меня за нерасторопность. — Господин Дилан обожает брата, просто слепо обожает. У него буйный нрав, у младшего господина, и только милорд Гидеон может держать его в узде.
Не разлей вода… Значит, всегда действуют заодно… Как же мне придется их развлекать?! Я молитвенно переплела пальцы, но прочитать молитву не смогла — голос дракона звучал в моей голове все громче и громче.
Фрида привела меня в комнату, где пахло свежестью чистого и наглаженного белья. Сундуки вдоль стен напоминали затаившихся чудовищ — огромные, с выгнутыми крышками, словно вздыбившие спины, с замками, блестевшими, как глаза. Фрида подняла светильник повыше и безошибочно открыла пасть одному из «чудовищ». Там лежали простыни и наволочки — белоснежные, сложенные ровно, шовчик к шовчику, без единой морщинки.
— Берите две простыни и две наволочки, — скомандовала Фрида, — и пойдемте в гардеробную, подберем вам что-нибудь по росту. Прежде чем будете переодеваться — помойтесь. Милорд не любит грязи.