– Ничего особенного: гости Фрэнсиса Кварлса развлекаются, – пояснил Флеттон. – «Слепые рты», говоря языком Мильтона[22].
Не удосужившись дать ответ хотя бы кивком или односложным междометием, Дик нервно заметался по комнате, словно тигр в клетке.
– Мой дорогой, кажется, ты сегодня не в духе, – после долгого молчания произнес Флеттон, поднимаясь с кресла. – Спокойной ночи. – Шаркая расхлябанными тапочками, он направился к двери.
Дик на мгновение замер, прислушиваясь к звуку удаляющихся по лестнице шагов. Вскоре все стало тихо. Gott sei dank[23]. Он прошел в спальню к пианино. Инструмент пришлось поставить именно там – его щегольски-черный покрытый лаком корпус совершенно не соответствовал строгому интерьеру церебральной комнаты. Все время, пока чертов Флеттон торчал рядом, Дик изнывал от жажды усесться за пианино!
Сев на табурет, он придвинулся к клавишам и начал играть одну и ту же последовательность нот. Снова и снова. Левой рукой он взял ноту соль октавой, а правая нежно опустилась на фа, си и ми. Упоительное, излюбленное Мендельсоном сочетание нот, в котором естественная красота доминантсептаккорда раскрывается во всем своем богатстве за счет добавления божественного диссонанса. Соль, фа, си, ми… Звуки повисли в тишине, и Дик через проходящую ре привел аккорд к разрешению в первозданную красоту натурального до мажора. Чарующие звуки порождали в его душе сильнейший эмоциональный отклик. Дик еще раз двадцать повторил этот аккорд, а затем, насытившись его сладостью, поднялся из-за пианино и выдвинул нижний ящик платяного шкафа. Со дна ящика он достал спрятанную под сложенными вещами объемистую папку и развязал ленточки. Внутри лежало несметное количество фотогравюр шедевров старых мастеров: почти полная коллекция работ Греза[24], самые известные полотна Ари Шеффера[25], кое-что из Альмы-Тадемы[26] и Лейтона[27]; фотографии скульптур Торвальдсена[28] и Кановы[29]; репродукции «Острова мертвых» Беклина[30], религиозных произведений Хольмана Ханта[31] и многих картин с выставок Парижского салона[32] за последние сорок лет.
Дик забрал папку в церебральную комнату – там было больше света – и начал неторопливо, любовно изучать каждое изображение. Литография Сезанна, три восхитительных офорта Ван Гога и небольшой холст Пикассо холодно взирали на Дика со стен.
В три часа утра он отправился спать: озябший, с затекшими руками и ногами, но с сознанием законченного дела. И действительно, Дик имел все основания гордиться собой – ведь он только что написал первые четыре тысячи слов (полторы главы) романа «Хартсиз Фитцрой: история одной девушки».
Наутро, проглядев плоды своих ночных трудов, Дик пришел в сильное смятение. После трех странных недель в «Эзопе» ничего даже отдаленно похожего не выходило из-под его пера! Рецидив? Дик не знал, что и думать. В любом случае ничего страшного не произошло: сейчас он чувствовал себя абсолютно нормально, что называется, в здравом уме и твердой памяти. Скорее всего, просто переутомился на вчерашнем собрании фабианцев. Дик снова взглянул на свою рукопись.
– Папочка, скажи, когда маленькие девочки попадают на небо и становятся ангелами, у них есть игрушки, котята и плюшевые мишки?
– Право, не знаю, – ласково проговорил сэр Кристофер. – А почему моя малышка спрашивает?
– Папочка, я, наверное, скоро превращусь в маленького ангела. Мне бы очень хотелось взять своего любимого мишку на небо!
Сэр Кристофер прижал девочку к груди. Хрупкая, невесомая малышка так напоминала ангела! Будет ли у нее на небе плюшевый мишка? Детский вопрос все еще звенел в ушах сэра Кристофера. Величественный, сильный мужчина заплакал. Слезы капали на каштановые кудри девочки.
– Скажи, папочка, позволит ли мне Всеблагой Господь взять на небо мишку?
– Дитя мое, – всхлипывал сэр Кристофер. – Дитя мое…
Лицо Дика горело, щеки залил румянец. Он в ужасе отвернулся. Первым делом стоит немного сбавить темп: ложиться пораньше, возобновить занятия гимнастикой и не усердствовать с работой.
В тот вечер Дик лег спать в половину десятого, однако следующим утром обнаружил, что за ночь будущий роман вырос еще на дюжину исписанных убористым почерком страниц. Дик пришел к выводу, что написал их во сне. Все это было очень неприятно. Дни шли за днями. Каждое утро появлялся новый фрагмент рукописи «Хартсиз Фитцрой» – стопка листов росла с удивительной скоростью. Как будто по ночам к Дику являлся маленький домовой, чтобы выполнить назначенную работу, а к утру исчезнуть.
22
Джон Мильтон (1608–1674) – один из величайших поэтов Англии, публицист, политический деятель. Выражение «слепые рты» используется Мильтоном в элегии «Люсидас».
26
Лоуренс Альма-Тадема (1836–1912) – выдающийся британский художник голландского происхождения. Специализировался на картинах исторического жанра.
27
Фредерик Лейтон (1830–1896) – английский художник и скульптор, яркий представитель викторианского академизма (салонного искусства), в некоторых отношениях близкий к прерафаэлитам. Или Эдмунд Блэр Лейтон (1853–1922) – английский художник, писавший в стиле романтизма и прерафаэлитизма.
28
Бертель Торвальдсен (1770–1844) – датский художник исландского происхождения, скульптор, ярчайший представитель позднего классицизма.
29
Антонио Канова (1757–1822) – итальянский скульптор. Наряду с Торвальдсеном наиболее значительный представитель классицизма в европейской скульптуре.
30
«Остров мертвых» – наиболее известная картина швейцарского художника-символиста Арнольда Беклина (1827–1901).
31
Уильям Хольман Хант (1827–1910) – английский живописец, один из основателей Братства прерафаэлитов – направления в английской поэзии и живописи во второй половине XIX века, возникшего с целью борьбы против условностей викторианской эпохи, академических традиций и слепого подражания классическим образцам.
32
Парижский салон – одна из самых престижных художественных выставок Франции, официальная регулярная экспозиция парижской Академии изящных искусств.