— Я их помню… всех… Кто пропал. Они приходят... И смотрят. Когда отправлял в ад…
— Ты нашел что-то страшное прямо в келье?
— Нет… — Он мотнул головой. — Внизу. Где он их зам… мучил. Меня тоже хотел… Я однажды прсн… про… снууулся, а у меня рука…
Он снова мотнул головой, язык совсем его не слушался.
— Там железн... ннная дверь… А он, на черном коне с горящим...мии глазами… мимм….
Он умолк, опустив голову на руки. Всхрапнул. Да, поговорить с Дофельдом обязательно нужно еще раз, когда он будет чуть более трезвым.
Оставив упившегося брата спать за столом, Рей сразу принялась за дело и довольно быстро управилась с послушанием: все перемыла, вычистила, собрала мусор и ведра с помоями и принялась развозить на тележке на компост и в контейнер за воротами монастыря.
Сквозь хмурые тучи пробилось солнце, и обитель уже не выглядела такой мрачной и пугающей, как в первый день. Братья сновали туда-сюда, развевались полы широких ряс, время от времени доносился крик петуха из птичника, дымила труба в пекарне, в мастерской, похоже, резали металл, наполняя двор оглушительным звоном. Все монахи были заняты своими делами, как и послушник Рене, — монастырь жил своей жизнью, на вид вполне обыденной, непримечательной, и никак не получалось представить, что тут творятся все те ужасы, про которые только что рассказывал брат Дофельд.
Железная дверь? Кровь? Чудовище на черном коне? Слишком похожи были слова Митаки и Финна. Пусть даже оба они были не в себе. А также совершенно одинаковой была их твердая уверенность, что главное исчадие ада тут приор. Но Рей так не считала. Приор, без сомнения, псих и придурок, но не только ради его садистского удовольствия существует этот монастырь. Не он заманивает отчаявшихся или просто наивных молодых людей в секту. Не он ее основал. Не он сделал так, что информацию о монастыре невозможно раскопать. Если здесь и в самом деле творится что-то страшное, то участников как минимум несколько, и главный тут вовсе не приор. Приор хорошее пугало — неуравновешенный, взрывной, непредсказуемый, при этом огромный и сильный. Его легко бояться, им легко запугивать — это понятное, очевидное для всех зло. Отличное прикрытие для других, куда более жутких дел… Впрочем, непонятно еще вот что: почему аббат его не урезонит? Неужели ни один послушник не сбежал еще в первую неделю, пообщавшись с этим придурком? Неужели Хакс настолько виртуозно промывает всем мозги? Почему вообще “второй человек после верховного лидера” такой псих? Его же не просто приором делать, его вообще к людям подпускать нельзя! Она вздохнула. Слишком многое не сходилось. Нужны факты, а не домыслы.
Пробегая с тележкой за ворота, Рей вдруг заметила, что в окошке привратницой пусто. Похоже, брат-привратник куда-то ушел. Его не было и когда она возвращалась, уже отгрузив порцию мусора на компост. Рей снова повезла мусор и снова заглянула в окошко — по-прежнему никого. Так... Она оглянулась по сторонам. Никто вроде бы не смотрит. Что если… Когда вообще ей представится такой шанс? Его нельзя упускать. Да, расследование — это марафон, нужно набраться терпения, но при этом использовать любую подвернувшуюся возможность. Опасно, конечно. Но дурачок Рене всегда может сказать, что просто собирал мусор. Заехал захватить по дороге. Мало ли, может, у брата-привратника тоже надо убрать?..
Рей поставила тележку за угол, чтобы ее не было видно со двора монастыря, еще раз оглянулась и подергала дверь привратницкой. Не заперто! Отлично.
Она вошла в полутемную каморку, где стояли стол с конторкой и стул. Комната, куда привратник отнес ее документы, находилась на втором этаже. Рей осмотрелась, изображая дурачка Рене в поисках мусора, взяла корзину для бумаг. Та оказалась пустой, но могла послужить хоть каким-то прикрытием.
Камер, слава богу, не было. Рей поднялась по узкой винтовой лестнице, проверила дверь в хранилище. Закрыто. Она достала из сапога комплект отмычек. Можно приступать. Вдох. Выдох. Спокойно. Она достаточно тренировалась, чтобы вскрыть простой замок… Она справится.
Внизу послышался шум, хлопнула входная дверь. Черт. Рей вздрогнула, едва не выронив отмычки, заметалась, не зная, куда деваться, и юркнула в тесный и темный закуток у лестницы, где стояла огромная уличная метла. Интересно, кто это? Брат-распорядитель? Привратник вернулся? Рене как раз может одолжить у него метлу! Она уже приготовилась изобразить наивную придурковатость “я зашел, а тебя не было, брат, я пошел искать…”, когда лестница вдруг заскрипела под тяжелыми шагами и на площадке показался приор.
Дыхание перехватило. Рей пришлось изо всех сил впиться ногтями в ладони, чтобы не дернуться, не вскрикнуть, не наделать глупостей. Не попасться ему на глаза.
Звякнув связкой ключей, он распахнул дверь и, так и оставив ее приоткрытой, вошел в комнату. Рей прислушалась к шуму открывающихся ящиков, шороху бумаги. А потом… Потом раздалось приглушенное:
— Рене Морель... Придется тобой заняться… Рене…
Он вышел, явно держа что-то в кармане. Снова запер комнату на ключ. Тяжелые шаги загрохотали вниз по лестнице, хлопнула входная дверь.
Рей подождала какое-то время, пытаясь унять дрожь в руках. Надо успокоиться. Успокоиться и действовать по плану! Он ушел, он ее не заметил, все в порядке. Надо попытаться проникнуть внутрь, посмотреть документы… Но что если приор, решивший ею “заняться”, заметит тележку и сложит два и два? Черт!..
Она в ужасе бросилась вниз по ступенькам, чуть не упала, выскочила на улицу, схватила тележку и помчалась за ворота к компосту.
Черт! Черт! Черт! “Заняться”! Что он задумал? Что теперь будет? У нее взмокли ладони, сердце колотилось так сильно, что даже вдохнуть толком не получалось.
Деревянное колесо подпрыгнуло на одном сильно выступающем камне брусчатки и глухо треснуло. Перепуганная Рей едва не перелетела в накренившуюся тележку, прямо в ведро с помоями. Да твою ж!.. Почему нельзя купить в монастырь нормальный, не допотопный инвентарь? — Она с досадой разглядывала расколовшуюся пополам старую деревяшку. — Который не будет ломаться от любого чиха? И вот как ей теперь?..
Вариантов было только два — таскать теперь ведра на себе (долго, тяжело и сложно) или сбегать в мастерскую, попросить железную проволоку — она кое-как обмотает колесо и довезет мусор до компоста, а потом отгонит тележку братьям-мастеровым и попросит починить к следующему утру.
Второй вариант, разумеется, был предпочтительней — откатив сломанную тележку к стене, Рей уже налегке понеслась в сторону мастерской. И едва не влетела в широкую черную спину, оказавшуюся перед ней прямо за углом одной из построек.
Затормозив, она попятилась назад.
— Но еще не прошла неделя!
— Я знаю, что делаю. — Голос приора звучал глухо и мрачно. — У меня особая договоренность с верховным лидером. Вы знаете.
— Ладно, хорошо, — согласился его собеседник, в котором Рей узнала Хакса. — Я ему скажу.
— И побыстрее! — Приор резко развернулся, и Рей замерла на месте, приняв смиренную позу послушника Рене — глаза опущены долу, руки сложены перед собой.
— Ты подслушивал?! — взревел Кайло.
— Нет, мессир, я… шел в мастерскую, я… моя тележка… сломалась и…
— О, Рене, как ты вовремя, — улыбнулся Хакс. — Тебе выпала великая честь! Сам наш приор, мессир Кайло Рен, берет тебя под свое руководство. Отныне ты поступаешь в его распоряжение: ты будешь жить при нем и получать послушания напрямую от него.
Рей даже не пришлось притворяться, когда у послушника Рене от изумления и ужаса открылся рот.
— Такая честь выпадает не каждому! Мессир видит твой потенциал! Только подумай, как быстро начнется твой духовный рост!
Рей смотрела в черные глаза приора, который не отрывал от нее мрачного многообещающего взгляда, и понимала только одно — это конец.
====== Глава 7 ======
— Три минуты, чтобы собрать вещи, — отчеканил приор.
— Д-да, мессир... — пролепетал бедняга Рене.
— Что стоишь? Пошел!
Рей пулей понеслась к себе, прекрасно понимая, что не успеет. И даже
если успеет, Кайло Рен все равно найдет способ устроить ей выволочку. Черт, черт, черт! Это следовало ожидать. Садист и абьюзер не оставит ее просто так после того, что случилось в конюшне. И он не будет выносить эту историю на публику. Ему это не нужно. Он хочет отомстить лично — жестоко, зло, извращенно, и именно поэтому забирает мальчишку себе, чтобы мучить его долго и с удовольствием, не привлекая ничьего внимания. Вот что на его языке значит “заняться”!