— Ну да, громыхало чего-то рядом. Я думал гроза… — Сказал Клоповник и осклабился одной из своих самых идиотских улыбок.
— Мужики, — завхоз смог лишь развести руками, — это вы сами чеканулись со своей травки!
— А сам-то? — Возразил Шмасть. — Чего три часа на больничку глазел? Я в окно выглядывал. Видел.
— Так там… — Начал Игорь и прервал сам себя на полуфразе. Если он начнет рассказывать о призрачных всадниках, о черепе, пылающем адским пламенем, кого из троих сочтут сумасшедшим?
— Короче, глюк у меня был. — Выдал завхоз с его точки зрения полуправду. — Может, чихнарки обпился, да и дури этой вашей надышался…
— Ну, глюк, так глюк… — Андрей приятельски хлопнул Котла по плечу. — Мы, вон, тоже сегодня призраков видели. Едут, понимаешь, по плацу четверо на лошадях. Вроде и за стеной они, а видно. И копыта по асфальту чок-чок-чок, чок-чок-чок…
— Ага. И в чем хохма-то, — мелко затряс головой Клоповник, — мы ж их на пару видели. Еще обсудить успели, пока они в какую-то дыру не ушли.
— А одна кобыла прямо на плацу обосралась. Я едва Шмасть удержал. Он все хотел на плац бежать, выяснять, настоящее дерьмо или нет.
— Навоз. — Поправил Шмасть.
— Ну, навоз, — благостно согласился Пепел.
— Грядут часы последние!.. Покайтесь, нехристи! — Подал вдруг голос связанный.
— Тебе что ль каяться? — Клоповник несильно пнул лежащего тапком в бок. — Ты, отвечай, паскуда, на хрена наши вещи украл?
— …И будем гореть мы в геенне огненной, и будем мерзнуть в геенне ледяной, и будем дрочить и не кончать в геенне…
— Да заткнись, ты! — Прикрикнул на мужика Шмасть.
— …плакать слезами кровавыми в геенне скорби…
— Да ты погоди. — Котел положил руку на плечо шныря. — Может он чего дельное скажет.
— Не видишь сам что ли, бредит мужик. — Недовольно пробурчал Клоповник, но бить сумасшедшего не стал.
— …А имя им Глад, Хлад, Мор и Смерть! И осенили они присутствием своим сии стены святые, и не стало в них больше святости. И разрушатся они от единого касания. — Мужик прорицал, прикрыв глаза. Тело его уже било крупной дрожью, но слова он выговаривал неестественно четко, словно за сумасшедшего говорил какой-то спрятавшийся в холодильнике чревовещатель. — И побьет камнями многих, но многие и спасутся. Но не будет им радости в этом спасении, ибо попадут они из одной темницы в другую, из одного узилища в другое, из одной кутузки в другую…
Пророка явно зациклило.
— Ну, дальше-то что! — Хмыкнул Пепел.
— …из одного каземата в другой…
— Да закроешь ты пасть?! — Раздраженно рявкнул Шмасть, но поймав взгляд Игоря, применять физическую силу все же не стал.
— …и разверзнется твердь, выйдут из-под нее блудницы вавилонские, каждая о девяти ногах, восьми рогах, семи хуях, шести хвостах и пяти крылах. И станут они блуд творить не скрывая позорища своего, а соблазнившиеся ими, ими же и пожраны будут.
На этом провидческий раж у мужика иссяк и он, со свистом дыша, рухнул на пол.
— А! Каково! — Рассмеялся Перепелов, — Блудницы, блин. С рогами и хуями. Я б на такую и во сне не полез бы…
— Да брось, ты. — Клоповник поморщился, как от внезапного приступа боли, — Ты что, все это серьезно воспринимаешь? Бредит мужик. Бредит!
— Ша, мужики! — Игорь встал. — Бредит он или нет, это все пустое. Давайте думать, где вторая смена и что нам с этим психом делать?
— А чего думать? — Пожал плечами Пепел. — Этого — на шконку, а с утра — к лепиле. А за мужиками сходить надо.
— Вот ты и сходи. — Буркнул Шмасть.
— Почему это я?
— А Котел уже ходил… — Хмыкнул шнырь. — А у меня кровяка носом идет.
Андрей, не говоря больше не слова, вышел из каптерки. Пока его не было, Шмасть и завхоз перетащили связанного мужика на его место. Вернулся Пепел один, возбужденный донельзя.
— Этих лошадей пол зоны видело! — Сообщил он, вращая глазами. — На промке котельная взорвалась, а потом труба упала. Кучу народа передавила! Сейчас все, кто там есть, ее обломки разбирают.
— Значит, — Резюмировал Клоповник, — можно спокойно идти баиньки. Никто до утра не появится.
Пепел кивком согласился, а Игорь еще некоторое время сидел в каптерке, куря и размышляя.
Если верить Пеплу, то призрачные всадники действительно были. Сошли с картинки и прошествовали по всей зоне. Но почему тогда это видение вызвало к него, Игоря, такой странный отклик? Почему он впал в ступор? Почему к нему в голову лезли такие совершенно не свойственные ему мысли.
Или это он сошел с ума, и все происходящее ему только мерещится? Или он спит, и с минуты на минуту должен проснуться?