- Только за ради якого биса… прости, Господи, - Янка быстро шлепнула себя по губам, - Навищо татарам мертвяк занадобился, да еще так сильно, что они собственного чемпиона за него отдали?
- Может, они решили национальное самоубийство совершить? Поменяют живых на мертвых и быстренько сойдут на нет от демографического кризиса? – уныло предположил Рико.
Роман глядел на них с изумлением:
- Вы что, ребя… дамы и господа, правда не понимаете? – видя, как они недоуменно покачали головами, он лишь передернул плечами – ну тупые, прямо как университетские студенты, совсем связок между событиями не видят. И тем же тоскующе-усталым тоном, каким обычно общался с дипломникам, принялся объяснять, - Давайте элементарно сопоставим. Позиция первая – вы разницу между Крымом теперь и Крымом тогда осознаете? Это нынче – пальмы-персики и девушки в бикини. А в 16-17 веке, даже в начале 18-го? Это же был воплощенный ужас! Как в современной фантастике – царство кошмара. Выжженные степи, а по ним носится смерть! Когда татарские чамбулы выплескивались сюда, в здешние земли… Ну так, чтоб вы поняли – татарский отряд захватывал село, уцелевших жителей угоняли в полон. А детей… Разрешали взять совсем грудничков, чтобы матери могли нести их на руках, и старших, кто уже мог сам пройти путь до Крыма. Остальных, которым годик, два, три: ходят еще плохо, а для матери уже слишком тяжелые – их выкладывали вдоль улицы. И пускали по ним конницу. Копытами, в уличную пыль.
- Замолчи! – крикнула Янка, хватаясь тонкой рукой за горло, - Перестань, слышишь!
И тут же Роман почувствовал короткий тычок в спину:
- Не надо при Янке… про детей, - шепнул ему в ухо Рико.
Роман глянул на Рико. Тот кивнул и показал глазами на Янку. Пепельноволосая смотрела в сторону и было в ее лице нечто такое… Роман коротко перевел дыхание и стараясь сохранять невозмутимость, продолжил:
- Переходим к позиции второй – в наши дни имеется большой-пребольшой, можно сказать, всепланетный террористический бизнес. Сугубо активный и денежный. Прерывать который никто не собирается – это ж какие бабки потерять! Только неплохо бы его удешевить и сделать побезопаснее. А то ведь боевиков готовишь-готовишь, а потом одна акция и они в расход ушли. Дорогие больно одноразовые шприцы получаются. И барышни-шахидки – тоже не продуктивно. Если террористы всех своих девушек взорвут – с кем они размножаться будут?
- Ну и где же в твоих рассуждениях позиция первая пересекается с позицией второй?
- А здесь и пересекаются. Например, современные татары для мирового терроризма в массе своей непродуктивные парни. Разлагающее влияние цивилизации, что вы хотите, у них даже свой Союз писателей есть. Ну зачем боссам терроризма вот этот самый бедняга Марат, с его папой профессором и мамой скрипачкой, с его университетским дипломом и чемпионским титулом? Зато старые татары – это же клад, находка! Даже при захвате школы в Беслане среди террористов находились жалостливые: когда главари детям пить не давали, они потихоньку детишкам все-таки воду носили. – Роман осекся и опасливо глянул на Янку. Но пепельноволосая сохраняла невозмутимость, и он торопливо продолжил, - Двоих за это их собственные подельники убили. А те, старые татары, они думаешь, кого пожалеют? Да для них и слово такое непонятно, в их эпоху никакой такой жалости просто не было! Идеальные бойцы. Плюс территориальный фактор. Они по всей Восточной Европе походами ходили. Где захочешь, там призрачного террориста и подымешь – хоть посреди Москвы, хоть в Польше, хоть в Сибири.
- М-да, spiritus flat, ubi vult*. - протянул Рико. Глядел он на Романа несколько ошеломленно, - Действительно. Всего лишь второе ваше дело – и надо же. Потрясающие у вас и мозги, юноша. Исключительные.
- Ну так стандартная практика научной работы, - засмущался Роман, - Берешь один факт, сопоставляешь с другим, делаешь выводы. – Роман на мгновение задумался и мрачно добавил, - Потом пишешь статью и платишь 60 гривен, чтоб ее хоть кто-то напечатал. А потом ни одна зараза ее не читает.
- Не журись, пане Роман, ты ж теперь в Обществе, а Общество – оно хорошие мозги ценит. Ах, какую я за ци мозги з полковника премию вытрясу! – сладко зажмурилась Янка, - Подвийну. Ни, мабуть, потрийну.
- Если вы и дальше станете смотреть на меня, как на кошелек с ножками, я все-таки буду называть вас ребятами. А может даже «люди» и «народ». – пригрозил Роман.