Ди подошел к дежурному монаху и сказал ему, что после того, как сменит платье, он хотел бы, чтобы кто-то из послушников проводил его в покои наставника Суня. Дао Гань одолжил у монаха фонарь, но судье Ди и его помощнику пришлось некоторое время ждать, пока мимо них чередой проходили монахи, покидавшие зал.
— Взгляни на этих крепких парней! — с неудовольствием произнес судья Ди. — Им следовало бы выполнить свой долг перед обществом, жениться, воспитывать детей! — Он чихнул.
Дао Гань обеспокоенно взглянул на своего хозяина. Он знал судью как человека уравновешенного — даже пребывая в раздражении, судья редко это показывал. Дао Гань поинтересовался:
— Дал ли этот важный настоятель вразумительное объяснение причин происшедших здесь трех смертных случаев?
— Нет! Как я и думал, здесь что-то неладное. Как только мы вернемся в Ханьюань, я немедленно расспрошу подробно членов семей погибших девушек, а затем мы вернемся в монастырь с советником Хуном, Ма Жуном, Цзяо Таем, писцами и дюжиной тюремщиков и проведем здесь тщательное расследование. И учти, что я не намереваюсь заблаговременно оповещать их об этом визите. Пусть это будет маленьким сюрпризом нашему любезному настоятелю!
Глава 6
Дао Гань одобрительно кивнул и сообщил:
— Казначей тоже рассказывал мне о призраках тех, кого убили здесь сто лет назад. Теперь-то мне понятно, к чему с такой тревогой прислушивался в коридоре послушник!
— Ну и к чему же? — вытирая усы, полюбопытствовал судья Ди.
— Считается, что эти призраки иногда произносят чье-нибудь имя. А это означает, что такому человеку предстоит скоро умереть.
— Глупое суеверие! Пойдем-ка наверх, к актерам.
Когда они поднялись этажом выше, судья Ди мельком заглянул в узкий полутемный коридор, сворачивающий вправо, и замер: хрупкая девушка в белом стремительно удалялась в темноту.
— Это та самая девушка с медведем! — мгновенно отреагировал судья. — Мне нужно поговорить с ней! Напомни мне, как ее зовут?
— Госпожа Оуян.
Судья последовал за девушкой в белом и, догнав ее, произнес:
— Подождите минутку, госпожа Оуян!
Испуганно вскрикнув, та обернулась. Судья отметил мертвенную бледность ее лица, широко раскрытые от страха глаза. И в очередной раз поразился, насколько она похожа на юную госпожу Бао. Судья сказал успокоительно:
— Вам нечего бояться, госпожа Оуян. Мне только хотелось выразить свое восхищение вашим выступлением. Должен признаться, что...
— Благодарю вас, господин! — мягко и вежливо прервала она его. — Но я должна торопиться, мне нужно...
Ее тревожный взгляд был направлен мимо судьи.
— Не убегайте! — приказал Ди. — Я — наместник уезда и хотел бы поговорить с вами.
Почему вы так взволнованны? Возможно, тому виной актер Мо Модэ?
Девушка в нетерпении покачала головой.
— Мне нужно кормить медведя, — быстро проговорила она.
Судья отметил, что собеседница все время плотно прижимает к телу левую руку. Он спросил напрямик:
— А что у вас с левой рукой? Это Мо поранил вас мечом?
— Нет, что вы! Это давным-давно меня поцарапал медведь. А сейчас мне действительно нужно...
— Я боюсь, что вашей чести не понравились мои стихи, — раздался бодрый голос за спиной судьи Ди.
Обернувшись, он увидел Цзун Ли, который отвесил преувеличенно низкий поклон.
— Вы угадали, молодой человек! — грозно ответил судья. — Будь я на месте настоятеля, немедленно вышвырнул бы вас отсюда!
Он снова повернулся к девушке, но та уже успела исчезнуть.
— Настоятель подумает дважды, прежде чем вышвыривать меня, господин! — развязно заявил молодой поэт. — Мой покойный отец, доктор Цзун, был попечителем этого монастыря, и моя семья регулярно делает внушительные пожертвования.
Судья Ди смерил его взглядом.
— Значит, вы сын отставного губернатора Цзун Фамэня, — произнес он. — Губернатор был крупным ученым. Я читал его трактат об управлении провинцией. Ему бы не понравились ваши неуклюжие вирши.
— Мне только хотелось немного позлить настоятеля, — растерянно произнес Цзун. — Это такой самодовольный дурак! Мой отец не слишком высоко его ценил, господин.
— Даже если и так, — сказал судья, — тем не менее ваш поступок свидетельствует о крайне дурном вкусе. А на что, собственно говоря, вы намекали этой глупой строфой о двух настоятелях?
— А разве ваша честь не знает? — удивленно спросил Цзун Ли. — Два года назад Нефритовое Зерцало, прежний настоятель монастыря, умер, или, как это у них называется, «переместился». Его забальзамировали, и теперь он восседает в склепе под алтарем. Нефритовое Зерцало был человеком кристальной чистоты.