— Надо было предоставить это дело мне, ваша честь! — сокрушенно произнес староста.
Судья промолчал. Он дождался, пока женщины и носильщики догнали их и прошли вперед, а затем спросил:
— А что это за здание там, напротив?
— Всего лишь кладовые, ваша честь, — ответил староста. — Лучше бы вам...
— Я только что видел, что одно из окон там открыто, — резко прервал его судья Ди. — Но кто-то тотчас же его захлопнул.
— Окно? — спросил пораженный староста. — Должно быть, ваша честь ошиблись! С этой стороны в кладовых нет окон. Там глухая стена. Сюда, пожалуйста!
Глава 3
Следуя за старостой, судья Ди молча повернул за угол. В глазах ощущалась тупая боль, — очевидно, он простудился. Кроме того, увиденное предстало его взору только на одно мгновение и сквозь серую пелену дождя. При этом судью еще и знобило. Так что, скорее всего, это была просто галлюцинация. Он взглянул на Дао Ганя, но тот, похоже, ничего необычного за окном не заметил.
— Тебе бы лучше пойти переодеться, Дао Гань! И возвращайся как можно скорее.
Староста подобострастно откланялся и пошел назад к лестнице вместе с Дао Ганем. В обширной гардеробной Первая госпожа указывала служанкам, какие короба следует открывать. Две другие жены следили за тем, как носилыци-ки наполняют горящими углями бронзовую жаровню. Некоторое время судья молча наблюдал за всеми ними, затем отправился в опочивальню в глубине покоев.
Это было весьма просторное помещение, скудно обставленное массивной старомодной мебелью. Хотя плотные шторы на окнах были опущены, снаружи доносились звуки разбушевавшейся стихии. У задней стены стояло огромное ложе. Тяжелые занавеси из старинной парчи свешивались с резного купола из эбенового дерева, достигавшего потолочных балок; балдахин над постелью был просто огромен. В углу судья увидел туалетный столик из черного дерева, а рядом — небольшой чайный, с четырьмя табуретами. Никакой другой мебели, не считая большой бронзовой жаровни, не было, пол был устлан толстым выцветшим коричневым ковром. Комната выглядела не слишком привлекательной, но судья прикинул, что, если насыпать угли в жаровню и зажечь свечи, будет, вероятно, не так уж плохо.
Он раздвинул занавеси балдахина. На просторном ложе свободно могли поместиться он сам и три его жены. Вообще-то он не любил, когда они спали все вместе. Дома у каждой госпожи была отдельная спальня, и он либо проводил ночь у какой-нибудь из жен, либо приглашал одну из них к себе. Как истинный конфуцианец, он считал возможным только такие порядки. Он знал, что многие мужья спят вместе с тремя женами в одной спальной комнате, но судья Ди этого не одобрял, полагая, что подобная практика подрывает уважение женщин к себе и нарушает гармонию семейных отношений. Однако во время путешествий иного выхода не было. Он вернулся в гардеробную и чихнул несколько раз.
— Вот тебе хороший теплый халат! — сказала Первая госпожа. И приглушенно спросила: — Следует ли мне дать чаевые монастырским служкам?
— Лучше не надо, — прошептал судья. — Завтра, уезжая, мы сделаем пожертвование монастырю. — Громким голосом он добавил: — Этот халат — то, что мне нужно!
Вторая жена помогла ему переодеться в сухое платье, предварительно согретое над жаровней.
— Принеси мне новую шапочку! — попросил судья Ди Первую госпожу. — Мне придется сейчас спуститься вниз и сказать настоятелю несколько вежливых слов.
— Прошу тебя, возвращайся побыстрее, — сказала она. — Мы приготовим горячий чай, а потом поужинаем здесь. Тебе бы не мешало лечь пораньше, ты очень бледен. Мне кажется, ты заболеваешь.
— Я постараюсь, — пообещал судья. — Ты права: мне нездоровится. Должно быть, я серьезно простудился.
Он повязал черный пояс, и супруги проводили его до дверей.
Дао Гань поджидал в начале коридора. Рядом стоял послушник с фонарем. Долговязый помощник судьи Ди был облачен в длинный халат из полинявшей синей ткани, на голове у него была квадратная шапочка из потертого бархата.
— Настоятель ждет вашу честь в приемных покоях внизу, — почтительно произнес послушник, когда они пошли по коридору, ведущему к лестнице.
Судья Ди на мгновение застыл на ступеньках, затем сказал:
— Мы вскоре пойдем туда.
Он еще постоял некоторое время, прислушиваясь. Казалось, дождь утихал. Судья распахнул ставни окна, через которое видел загадочную сцену: лишь капли дождя стучали в темноте.