Он нахмурил густые брови. Дао Гань молча подергивал три длинных волоска на щеке. Услышанное его не удивило: он знал, что человеческой мерзости нет предела.
Судья же продолжал:
— Настоятель избежал земного суда, но Мо Модэ мы поймаем, он-то и является главным преступником. Не думаю, чтобы у настоятеля хватило на это решимости, в душе он был трусом. Ну а мы должны поторопиться, Дао Гань! Я пойду и разбужу наставника Суня. Прикажем всем обитателям монастыря собраться в зале, и пусть Куань Лай и Кан Идэ внимательно их рассмотрят. Если Мо среди них не окажется, придется обыскать весь проклятый монастырь.
Но Дао Гань не был уверен в разумности этого плана.
— Боюсь, господин, если мы велим всей монастырской братии собраться в зале, Мо сразу заподозрит, что это каким-то образом имеет отношение к нему. Он постарается скрыться прежде, чем мы приступим к обыску монастырских помещений. Гроза кончилась, и только Небу известно, сколько выходов есть в монастыре. Как только он окажется в горах, поймать его будет непросто. Конечно, все обстояло бы иначе, если бы Ма Жун, Цзяо Тай и десятка два тюремщиков были с нами. Но нам вдвоем... — Он не закончил фразу.
Судья мрачно склонил голову. Ему пришлось признать правоту слов своего помощника. Но что же в таком случае делать?
Он рассеянно поднял палочку для еды, пытаясь установить на ней чайное блюдце.
— Какая жалость, что у меня нет плана монастыря, — продолжал Дао Гань. — Будь он у нас, мы, вероятно, смогли бы вычислить, в какую же спальню отвела госпожа Бао Белую Розу. Наверно, это было где-то поблизости от той кладовой, в которой вы видели Мо со статуей обнаженной женщины. И тогда мы могли бы проверить там толщину стен.
— Наставник Сунь показал мне чертеж, — сказал судья Ди. — Нечто вроде схемы, по которой построен монастырь. — Он не спускал глаз с блюдца; ему казалось, что вот-вот он сумеет установить равновесие. — Эта схема очень помогла мне ориентироваться в монастыре. Но, разумеется, она передает только самую общую картину.
Блюдце со звоном упало и разбилось о каменный пол. Дао Гань нагнулся и собрал осколки. Прилаживая их один к другому, он спросил с некоторым любопытством:
— А что это вы пытались сделать, господин?
— Видишь ли, — несколько смущенно ответил судья, — я попробовал повторить трюк госпожи Дин. Она вращала блюдце на кончике палочки. Кромка, идущая по донышку, не позволяет блюдцу сорваться. Очень ловкий трюк. А вращающееся блюдце напомнило мне круглый даосский символ, который наставник Сунь изобразил в верхней части своей схемы: два изначальных принципа, постоянно вращающихся в вечном взаимодействии. Странно, что у меня блюдце упало. Когда я видел, как это делала госпожа Дин, все казалось очень просто.
— Большинство трюков со стороны кажутся довольно простыми, если их выполняют с должным мастерством, — улыбаясь, заметил Дао Гань. — На самом деле, для этого требуется длительная тренировка. Ну, наконец все кусочки на месте! Завтра я склею это блюдце, и оно сможет послужить еще долгие годы.
— Откуда у тебя такая непомерная бережливость, Дао Гань? — полюбопытствовал судья Ди. — Мне известно, что ты довольно состоятельный человек, и притом у тебя нет никаких семейных обязательств. Вовсе не обязательно становиться мотом, но и сокрушаться по поводу каждого потраченного медяка не стоит.
Помощник бросил на судью стыдливый взгляд.
— Небо подарило нам так много замечательных вещей, господин! Крышу над головой, пищу для желудка и одежду для тела. И мне всегда страшно, а вдруг однажды Небо рассердится, увидев, что мы воспринимаем эти блага как должно е и иногда тратим их безрассудно. Поэтому мне претит мысль выкидывать то, что еще можно так или иначе использовать. Взгляните, господин, заметной останется только эта крохотная трещинка, по горизонтали пересекающая цветочный узор. Но тут уж ничего не поделаешь! Все остальные фрагменты подходят друг к другу так, что швов при склейке почти не будет видно.