Настоятель знаком велел послушнику удалиться и, когда за юношей закрылась дверь, с извиняющейся улыбкой произнес:
— У нас проживает более сотни монахов, ваша честь, не говоря уже о служках-мирянах, послушниках и случайных гостях. Человеческая жизнь подвластна законам, установленным Небом: и здесь люди заболевают и умирают, как в любом другом месте. Какие именно три смертных случая вы имеете в виду, ваша честь?
— Дело в том, что, просматривая судебные отчеты, среди прочих свидетельств о смерти, направленных в Ханьюань из вашего монастыря, я обнаружил по меньшей мере три имени приехавших сюда и умерших здесь девушек. Я полагаю, что они прибыли к вам, чтобы принять постриг и стать монахинями. — Заметив, что настоятель пощипывает тонкие брови, судья Ди добавил, вежливо улыбаясь: — Их имена и обстоятельства кончины я не помню. Разумеется, я освежил бы все это в памяти, прежде чем наведаться к вам, но поскольку данный визит явился для меня совершенно непредвиденным... — Он не закончил и выжидающе посмотрел на собеседника.
Настоятель медленно кивнул.
— Полагаю, мне известно, какие три случая имеет в виду ваша честь. Да, была одна знатная молодая особа из столицы — госпожа Лю, которая в прошлом году заболела здесь у нас. Многоопытный наставник Сунь лично пытался лечить ее, но... увы!..
Внезапно он замолчал и пристально посмотрел на дверь. Судья Ди обернулся, чтобы увидеть, кто же вошел, но дверь снова закрылась.
— До чего бесцеремонны эти актеры! — с негодованием воскликнул настоятель. — Врываются, даже не удосужившись постучать! — Ив ответ на удивленный взгляд судьи пояснил: — Мы обычно приглашаем небольшую труппу профессиональных актеров в помощь монахам, участвующим в мистериях, которые ежегодно устраиваются в праздничный день. Кроме того, актеры исполняют интерлюдии, по большей части состоящие из акробатических трюков и жонглирования, одним словом, как могут демонстрируют свое искусство. Они вполне годятся для этого, но, разумеется, не имеют при этом ни малейшего понятия о монастырском уставе и правилах поведения. — Он гневно ударил посохом об пол и заключил: — В следующий раз мы обойдемся без их услуг!
— Да, — сказал судья Ди, — я вспомнил, девушка по фамилии Лю умерла после продолжительной болезни. А не могли бы вы мне сообщить — всего лишь для официального отчета, — кто производил вскрытие?
— Староста, ваша честь. Он опытный врач.
— Понятно. А еще одна девушка, кажется, покончила с собой?
— Это печальная история! — со вздохом отвечал настоятель. — То была неглупая девушка, но слишком уж впечатлительная. Ее преследовали галлюцинации. Мне не следовало бы допускать ее сюда, но поскольку она страстно желала стать монахиней, а родители ее в этом поддерживали... Однажды ночью госпожа Гао в сильнейшем нервном потрясении приняла яд. Тело ее было возвращено родителям, и ее похоронили в родных краях.
— А третья? Если не ошибаюсь, это тоже было самоубийство?
— Нет, ваша честь, это был несчастный случай. Госпожа Хуан тоже была одаренной девушкой, ее очень интересовала история этого монастыря. Она часто посещала храм и исследовала прилегающие постройки. Однажды она прислонилась к балюстраде там вверху, на юго-восточной башне, решетка обрушилась, и девушка упала в ущелье с восточной стороны монастыря.
— Среди материалов о кончине госпожи Хуан не было отчета о медицинском вскрытии, — заметил судья.
Настоятель печально покачал головой.
— Нет, ваша честь, — подтвердил он, — обнаружить ее останки не удалось. На дне ущелья есть расщелина глубиной в несколько сот чи. Никто даже и не пытался туда спускаться.
Воцарилось долгое молчание. Потом судья Ди спросил:
— Кажется, башня, с которой она упала, находится непосредственно над кладовой? В таком случае это прямо напротив восточного крыла, где расположены отведенные мне покои.
— Совершенно верно. — Настоятель отпил глоток чая, очевидно, полагая, что настало время прекратить расспросы.
Но судья Ди не торопился откланяться. Некоторое время он поглаживал свои длинные бакенбарды, потом задал вопрос:
— У вас ведь нет монахинь, постоянно проживающих в монастыре?
— Нет! К счастью, нет! — На лице настоятеля появилась тонкая усмешка. — У меня и без того достаточно много забот! Но поскольку наш монастырь — разумеется, совершенно незаслуженно — пользуется в этой провинции хорошей репутацией, многие семьи, чьи дочери желают посвятить себя религии, настаивают на том, чтобы постриг был принят именно здесь. В течение нескольких недель они получают наставления в вере, затем им вручается свидетельство о присвоении монашеского сана, они покидают нас и поселяются в каком-нибудь женском монастыре провинции.