– Валюша, – сказал отец Фалафель, тоже улыбаясь. – Это опять мы.
– Какие люди, и без охраны, – Валюша мелко захихикала, качая белой заколкой в волосах. – Небось, опять праздники пришли справлять?
– Да еще какие!.. Воскресенье… Кстати, и жениха тебе нашел… Вон, видишь?
– Так уж и жениха, – Валюша с интересом разглядывала столик, где сидел Сергей-пасечник. – А может, он такой жених, что нынче тут, а завтра там?
– Он такой жених, что тебе понравится, – сказал отец Фалафель. – Правда, Сергуня?
– Ты еще не выпил, а уже хулиганишь, – Сергей целомудренно отвел взгляд от несколько свободной блузки официантки.
– Если хочешь знать, то это я так радуюсь, – отвечал отец Фалафель. Потом он подошел к Валюше и сказал:
– Не пьет, не курит, с женским полом не балуется, какой тебе еще жених? Бери, пока дают.
– Так ведь он же монах, – Валюша снова мелко засмеялась.
– Устроим, – сказал отец Фалафель. – Сегодня монах, а завтра, глядишь, маршал авиации.
– Может, вы не будете обсуждать меня прямо у меня же под носом? – строго сказал молчавший до того Пасечник. – Буду вам крайне признателен.
– Орел, – сказал отец Фалафель и помахал руками, изображая крылья. Потом улыбнулся и сделал два совершенно невозможных непрофессионалу па, отчего оба единственных ранних посетителя кафе повернули в сторону отца Фалафеля головы и высказали свое одобрение легкими аплодисментами, на что отец Фалафель раскланялся и несколько игриво помахал ручкой.
Между тем Валюша достала свой блокнотик и уже приготовилась сделать заказ, но потом передумала и спросила:
– Как всегда будем?
– Как всегда, – подтвердил отец Фалафель и добавил: – И похолодней.
– Ты все кафе в окрестностях решил обойти? – спросил Пасечник, когда официантка отошла.
– Все, – твердо ответил отец Фалафель. И добавил:
– Сейчас немного согреемся и пойдем дальше.
– Хотелось бы верить, – сказал Пасечник.
Спустя десять минут или около того на столе стало тесно. Тут были две куриные лапки, овощной салат и запотевший графинчик с прозрачной жидкостью, чье содержимое не вызывало никакого сомнения.
– Имеем право, – сказал отец Фалафель, поднимая свою стопку, хоть его никто не спрашивал. – Воскресение.
С одного взгляда на него сразу становилось понятным, что настроение у него просто замечательное.
– Ау, – Пасечник поднял свой стопарик. – Будем.
Сверкнувший в электрическом свете стаканчик еще раз подтвердил, что жизнь прекрасна.
Тем более что потом это сверкание быстро повторилось.
– Очень недурственно, – сказал отец Фалафель и послал Валюше воздушный поцелуй. Та ответила тем же и захихикала.
– Ну и какой же ты после этого монах? – спросил Пасечник, которому все детали монастырской жизни были пока еще внове.
– На себя посмотри, – сказал отец Фалафель, разливая напиток. – У святого Маркелла Апамейского, между прочим, сказано: «Возлюби настоятеля твоего, ибо он есть путь, ведущий тебя к спасению»… Понял?
– Ну и при чем здесь настоятель? – спросил Пасечник.
– А притом, что если что-то радует тебе глаз, то это, конечно, радость от Бога, которую Он тебе посылает.
– Это настоятель ваш, что ли, от Бога?.. Хорошо устроились, однако, – сказал Пасечник и быстро выпил, не дожидаясь отца Фалафеля.
– Бывают исключения, – сказал Фалафель и показал куда-то в сторону.
– Господи, Боже мой, – сказал Пасечник. – Я тебе про Фому, а ты мне про Ерему.
– Ну и хорошо, – согласился отец Фалафель, поднимая стаканчик. – Про Фому, так про Фому.
Затем он подмигнул Пасечнику, залихватски выпил и подмигнул ему еще раз, после чего вздохнул и с сожалением постучал по пустому графинчику.
В это время пейзаж разнообразился еще одной фигурой.
– Эй, монахи, – раздался голос с соседнего столика. – Что-то я не въеду… Разве монахи водку пьют?
– По воскресениям, – ответил отец Фалафель.
– То-то я гляжу, что по воскресениям, – голос материализовался в виде мужика, который вышел из-за колоннады. Выйдя же, он раскрыл объятия и сказал:
– Черт его знает, как я люблю монахов! Просто черт его знает!
– А вот чертыхаться не надо, – отец Фалафель предостерегающе поднял палец. – Черт-то – он всегда рядом.
– И я так считаю, – кивнул мужик, и тут всем стало ясно, что он мертвецки пьян. И как только это стало всем присутствующим ясно, мужик икнул, блаженно улыбнулся и растянулся между столиками на каменном полу. Потом он захрапел.
– Чтоб ты сдох, – сказала Валентина, превращаясь из ангела в местную мегеру. – Опять после него пол мыть. Уже третий раз за сегодня.
– Не надо было пускать, – проворчал Сергей-пасечник, переступая через храпящее тело.