наклонившись, дотронулась губами до её лба.
Сказка о святой Пятнице из подземного мира воплощалась в жизнь. Женщины о чем-то
поговорили, потом я был приглашен наверх, в дом, где на ларях и сундуках кипами
лежали домотканые ковры и шелк-сырец, и старуха послала за сыном.
Открылась дверь, как по волшебству на пол упали косые лучи солнца, которого я не
видел уже неделями, и вместе с ними, точно выхваченный их светом, появился Бужор.
На несколько мгновений мною завладело ощущение чуда. Должно быть, это можно
объяснить переутомлением и недоеданием, давшим что-то вроде лихорадки. Лицо моё
пылало, и меня бил озноб. Но и сегодня такое объяснение кажется мне
недостаточным.
Это было так неожиданно, что я вытаращил глаза и застыл. Режиссер во мне ошалел.
Ничего более удачного для появления в фильме-феерии молодого чудо-героя нельзя
было и придумать. К нам шёл солнечный юноша — статный молодец, высокий и
гибкий, волосы кольцами ниспадали ему на плечи, руки длинные, белые рукава,
выглядывающие из-под накинутой на плечи крестьянской куртки. Тонкий стан,
опоясанный широким поясом, усыпанным, словно звёздами, сверкающими гвоздиками,
подчёркивал в нем совершенную гармонию мужества и красоты. Я забыл все свои
злоключения. Я ждал: вот сейчас начнется сказка, и, как в бреду, мне казалось, что я
должен его снимать.
— Это тот барин, о котором тебе сообщал старший чабан,— представила меня
женщина и робко отступила в тень.
Юноша сказал мне «добро пожаловать» и прежде всего справился о здоровье. Барин не
очень хорошо выглядит...
Я ответил, что измучен и простудился. Он поспешно предложил мне заночевать у него.
Об остальном поговорим на следующий день.
Несколько стаканчиков водки из дикой черешни, немного горячей мамалыги с
творогом и вареные яйца снова привели меня в нормальное состояние, так что к травам
старухи я не притронулся — в них не было больше нужды.
На другой день Бужор показался мне ещё более статным и сильным, чем все горцы,
которых я встречал ранее, но вместе с тем обыкновенным человеком. Лицо у него
было бело-розовое, продолговатое, на щеках ямочки, которые при улыбке
превращались в неглубокие складки, подчеркивавшие ещё рельефнее выступающие
скулы. Большие чёрно-зелёные глаза, точно яшма, под взлетающей линией темных
бровей, маленький рот защищен чёрными тонкими усами, мясистый подбородок,
аккуратно вылепленный вокруг ямочки, напоминающей сердцевину плода,— все
говорило о мужестве и о необычном целомудрии. И главное — всё его
существо излучало доброту. Не размягчённую, кроткую, обычную, но доброту
мужественную и твёрдую, я бы сказал стальную. Мы вышли на двор. Он приласкал собак,
успокоил скот, отправлявшийся на пастбища. Заставил снять с телят намордники с
заклепками, которые мешали им сосать в промежутках между доением, и потом мы
отправились на лесную пасеку, напоенную жужжанием, где отцветающие яблони
отряхивали последние лепестки.
— А ведь я вас знаю,— начал он.
— Откуда? — удивился я.
— С гор. Помните, под Скалой духов.
Я не понял.
— Где вы заблудились неделю назад. Я вывел вас, я был вашим проводником.
Я обрадовался, что не совсем для него незнаком...
Он сразу же понял мою просьбу и выразил удовлетворение, что я не собираюсь
охотиться с оружием, а только с аппаратами для съемки. Он не убивал зверей и не
выносил, когда другие их преследовали.
Сговорились легко. Бужор обязался вместе со мной облазить горы в поисках глухарей,
хотя было слишком поздно. Токование уже кончилось, и птицы выводили птенцов. Но
чтобы совсем меня не огорчать, он подал мне надежду, что, быть может, нам повезет и
мы застанем какое-нибудь запоздалое сражение за самку. Иногда молодые и более
слабые петушки, которых отогнали сильные соперники, уходят в тайники и, появляясь
позже, призывают одиноких самок, а те в поисках приключений откликаются на их
горячий зов. Тут я высказал опасение, как бы дурная погода не застала нас в горах и
нам не помешала бы. Он поглядел на горы, прозрачные и безмятежные, как дитя, и
заверил меня, что беспокоиться не о чем: пока я с ним, погода будет хорошая и ни за
что не переменится. На меня произвела впечатление эта его уверенность.... И
любопытно: я ни минуты не сомневался. И не задумывался, основано ли его пророчество