выглядели весьма живописно в окружении альпийских вершин.
И вот я скликал отовсюду чабанов; они подошли, выстроились в линейку, опираясь на
свои отполированные палки. Бужор стоял в отдалении, стараясь остаться
незамеченным. Он не хотел сниматься и ждал только момента, чтобы уйти. Теперь,
разлучённый со своим лесом, он казался обыкновенным, незаметным, почти
банальным. Чабаны, теснившиеся вокруг меня, здоровые и плечистые верзилы, шутили
наперебой, но время от времени всё же искоса поглядывали в его сторону. Я не
обращал на него внимания... Бужор же, как всегда скромно молчавший, старался
сжаться, исчезнуть.
И вдруг до нашего слуха долетел приглушённый топот — точно издалека спешил
верховой. Мы посмотрели вдаль. Стадо за оврагом перестало жевать, коровы подняли
головы, и вдруг из-за опушки леса, вниз по склону прокатилось устрашающее мычание.
Прямо на нас во весь опор — так что под ней гудела земля — неслась корова, вскинув
вверх хвост и раскачивая рогами. Пастухи испуганно расступились,
— Бешеная,— произнёс кто-то.
— В такое время не может быть бешеной. Что-то другое.
Корова, как громадная скала, катилась сквозь ряды своих соплеменниц, и те яростно
фыркали, бодали рогами землю, готовые последовать за нею. Крики и мычание
наполнили котел долины. Быки ревели так, точно их резали.
Внезапно пастух, взобравшийся на пень, крикнул: «Медведь!» Все сгрудились по краям
загона, у скотных дворов. Корова была уже в каких-нибудь десяти саженях — здоровая,
белая, она бежала в смертельном испуге, ища защиты у чабанов.
— Медведь! — крикнул и другой чабан.
Я всё ещё стоял посреди двора и искал глазами зверя, преследовавшего корову, когда в
воротах загона показалось нечто чудовищное... Бужор, который возник рядом со мной
как из-под земли, едва успел оттащить меня и втолкнуть на скотный двор.
Сперва я не понял, в чем дело. На меня бежали сросшиеся два зверя. Только когда они
молнией пролетели мимо, мне стало ясно: корова несла на спине вцепившегося в нее
медведя. Он впился когтями ей в затылок и пригибался, пытаясь прокусить корове
шею. Но это ему не удавалось. И голова медведя кружилась от быстрого бега и от
судорог жертвы. Корова была очень сильная, с невероятным упорством она
напряжением своих железных мышц стряхивала с себя голову зверя.
Слабость медведя проистекала ещё и из другого. Он пытался вскочить на корову как
всадник, но ему не удалось подпрыгнуть настолько, чтобы сесть на неё верхом, а потом
вытянуться на ней как следует. Он так и висел, вцепившись в шею, а задние лапы его
болтались из стороны в сторону от толчков коровы, которая брыкалась что было силы
и, казалось, готова была перевернуться через голову,
И всё же медведь не выпускал из когтей своей добычи.
Всё это я осознал позже. А тогда я видел лишь чудовищные гонки и слышал страшный
рёв и мычание. Корова сделала на наших глазах круг — точно бык на арене — и начала
второй. Никто не тронулся с места. Чабаны застыли по сторонам и ждали, когда
животное, прибежавшее к ним за помощью, исчезнет, унося на спине в ущелье своего
дикого седока.
В страшном шуме можно было различить вопли какой-то женщины. Она узнала свою
корову и принялась оплакивать её, звать по имени, рвать на себе волосы.
Тогда вдруг Бужор кинулся вперёд и быстро закрыл ворота. И как раз вовремя.
Подобно всё сметающему потоку, разъярённое стадо, наклонив головы, ринулось,
чтобы атаковать медведя. Двинься они на нас, они стёрли бы и нас в порошок вместе с
амбарами и всем прочим. Поток, остановившись у закрытых ворот, разделился надвое,
обтек загон снаружи, с грохотом направляясь в глубь долины.
Корова совершала теперь третий круг. Бужор подстерегал её с толстым колом в руках.
Едва корова оказалась перед ним, он молниеносно выскочил вперёд и кинул ей под
ноги палку. Животное споткнулось, упало, некоторое время продолжая ползти, потом
уткнулось мордой в землю и затихло.
Бужор отошёл на два шага в сторону и остановился в ожидании, опираясь на топорик.
Корова по-прежнему не двигалась, только втягивала окровавленными ноздрями пыль.
Медведь пришёл в себя. Он выпустил из когтей корову и встал на задние лапы. Он был
выше человеческого роста. Сперва он огляделся, точно собираясь бежать. Но, заметив
Бужора, пошёл на него. Человек сделал шаг назад и вдруг, поднявшись на цыпочки,