Рыцарь оказался на самом дне братской могилы, из-за чего он не смог вырваться из-под пламенного завала, как бы ни кричал. Наверное, боги сохранили ему жизнь, чтобы дать возможность отомстить предателям — он считал именно так. Ты бы снял их — звучали в голове слова рыжего наглеца, да, снял бы, но как это сделать. Каждый знает, чем славятся доспехи Серого легиона. — Ювелирно тонким исполнением внутренней части брони: узоры, желоба и кольчужное покрытие. Зачем? Это символический вопрос. Раньше Серый легион существовал только в легендах, оказавших влияние на принца, воплотившего сказку в жизнь. Выходит, человек-оружие сам должен выглядеть как оружие, поэтому снаружи доспех был гладкий, отполированный до блеска, без единой лишней выемки. Бессмертная душа — главный символ Легиона, за который сражались воины, должна быть наполнена красотой и гармонией. А значит, внутреннюю часть доспеха делали неповторимой и прекрасной.
Это и сыграло злую шутку с Кастиэлем: когда его жгли заживо, плоть, бурлящая от пламени, попадала в эти выемки и желобки, заполняя все щели и отверстия раскаленной стальной брони. Если бы только он мог снять свои доспехи, эту ношу, избавиться от нее хоть на минуту и ощутить ветерок на спине. Неожиданный щелчок в ногах был сопровожден звоном доспехов. Опустив взгляд вниз, Кастиэль заметил железный капкан, в который угодил. Тот сработал под его массой и прервал полет мыслей страдальца. Так и должно быть, капканы закрывались под массой медведя, а рыцарь весил немногим меньше из-за брони. Простой человек не заставил бы его захлопнуться, но вот пеший стальной форт…
Зубья проржавевшей ловушки с легкостью треснули, очевидная особенность северной стали — она ломается, а не гнется. Капкан рассыпался, словно был бутафорским, простой шуткой. Ощущать себя неуязвимым мстителем Кастиэль привык уже давно, отчасти это единственное, что давало рыцарю веру в его святую миссию. Детали хрупкого, как ему показалось, капкана распластались по траве — он бы улыбнулся, если бы мог.
— У тебя не такие прочные клыки. — Заметил Кастиэль, обернувшись на волка, следующего за ним по пятам. Зверь слегка заскулил и наклонил голову, начав смотреть на воина под углом. Так, словно все понимал, словно проявлял сострадание к мукам идущего легионера и не отступал. С интересом подойдя к воину, он стал его обнюхивать. Возможно, в голове животного всплывали мысли о том, кто он, насколько опасен и что из себя представляет.
Кастиэль опустил тяжелую руку на загривок волка, взяв его за шкирку, поднял, словно щенка, зверь просто поджал под себя лапы. Его уже нельзя было назвать хищником. Они осматривали друг друга друг друга с интересом. Из-за деревьев появилась вся остальная стая, которая не сводила взгляда со своего вожака и повстречавшегося ему воина. — Вы куда человечнее самих людей.
В опасной близости от Кастиэля, двое инквизиторов быстро пересекали лес, благодаря чему почти успевали в условленные сроки. "Какая группа перехвата из двух человек?" — думал про себя шкуродер, посматривая на спину впереди скачущего офицера. Спрашивать было неловко, он словно был на взводе — наверное, оттого перестал терпеть его выходки и подколки. Что-то резко пошло не так, поменялось и, возможно, не вернется в прежнее русло.
Шкуродер — очень грубое название для него, этих людей не особо любят в рядах инквизиции, а некоторых — даже опасаются. И, на самом деле, не зря. Это не знающие дисциплины мучители, трутни инквизиторского звена, пешки, доставляющие немало хлопот обеим сторонам. Когда-то, инквизиция состояла лишь из бойцов, начинавших обучение с самого раннего детства, таких как впереди скачущий офицер, но время шло, и ряды профессионалов редели. Старые законы и традиции пришлось сменить. Теперь инквизиции приходится брать наемников, требующих плату и не знающих сострадания, уверенных в том, что цель оправдывает средства.
*****
— Эй, постой! — Крикнул шкуродер офицеру. Он спешился и стал осматриваться по сторонам, выискивая причину остановки. — Мои датчики почти всю дорогу сходят с ума, щекотно ведь.
— С твоим снаряжением что-то не так?
— Нет, но я чувствую трепет. — Убеждал его спутник, похлопав себя по костюму ладонями в кожаных перчатках, шарики, вшитые в одежду и служившие им самым ценным инструментом по поиску магов, действительно вибрировали. Предупреждение было настолько сильным, что от него у шкуродера разболелись ребра и плечи. Серебро так и работало, не только пагубно влияя на энергию, называемую магией, но и притягиваясь к ней. Никто из инженеров и ученых, состоящих в ордене, еще не понял, почему именно серебро притягивается к источнику энергии, данный факт еще относился к разряду неизвестного и неизученного, однако, это работало. Когда рядом с инквизитором находится маг, серебряные шарики в костюме резонируют, этого хватает, чтобы владелец почувствовал источник энергии, понял направление, после чего принял меры, согласно уставу инквизиции.
— Где ты чувствуешь магию? — Спросил офицер, глядя на напарника, словно он специально тянул время. Шкуродер неуверенно смотрел на своего офицера, но спешиваться не стал. Лишь следил как он, дрожа от ненависти, подходил все ближе. Хоть красные окуляры были абсолютно непрозрачны, шкуродер хорошо ощущал взгляд, направленный на него.
— Пожалуй, показалось.
Офицер указал пальцем на подчиненного. Убедившись, что проблема решена, он вскочил на лошадь, и движение возобновилось. Самым мерзким для офицера было бы признать, что выскочка был прав. Снаряжение работало безошибочно. Инквизитор чувствовал датчики у себя в костюме: серебряные шарики, которые настолько плотно прилегают к телу через ткань, что уже оставляют сочащиеся кровью раны. С возрастом его сила растет, сдерживать ее в себе уже сложнее, а почему это происходит, он не мог объяснить даже самому себе. Мелких синяков на теле, становится все больше. Увидь это кто-нибудь в душевой, его бы казнили на месте, не найди он способ посещать ее единолично.
— Все еще чувствуешь это?
— Нет. — Ответил шкуродер. — Наверное, что-то с моим костюмом, но это уже прекратилось. — Соврал он, корчась от боли, вызываемой вибрацией.
— Возможно.
— Ты меня яро недолюбливаешь.
— Да. — Честно ответил офицер. Ему было явно не до очередного выяснения отношений. — Ты недисциплинированный, эгоистичный невежа! И меня чертовски тошнит от твоей компании, лучше бы меня отправили одного. По уставу, нас должно быть двое — это все, что не дает мне тебя убить. Пытаешься подорвать мой авторитет, портишь нервы. Ты, шкуродер — не один из Нас. Более чем уверен, что ты на стороне одного из офицеров и помогаешь ему меня оклеветать, дабы он смог занять место куратора.
— Сказал все, что накипело?
— Ты молчал всю дорогу, и я ждал, что твой рот не удержит того навоза, который ты считаешь своей речью. Просто рад, что твоя пасть сумела оставаться закрытой так долго.
— Слишком много агрессии в мою сторону, офицер.
— Заткнись, или пойдешь под трибунал, сразу как…
Прервавшись на полуслове, инквизитор замер, лошадь остановилась, шкуродер умолк, а затем протер медный шлем с окулярами. Костюм офицера отклеился от тела: он засек источник магии, находящийся справа. Из-за дерева показались женщина и мужчина, явно супружеская пара. Они неотрывно смотрели инквизиторов глазами, полными ужаса. Волшебники не стали прятаться, наверняка они уже встречались с инквизицией и знают, что бежать бесполезно.
— Маги. — Заметил очевидное шкуродер.
— Именем инквизиции! Приказываю вам склонить голову и приготовиться к аресту. Не вздумайте бежать или сопротивляться, ложитесь на траву лицом вниз! Никаких резких движений! — Офицер спрыгнул с лошади, вслед спешился и напарник. Пара немолодых магов, дрожа, следила за каждым их движением. — Не сопротивляйтесь, и мы оставим вас в живых.