– Скажешь тоже, – разочарованно протянул Даня. Конечно, он читал и про Черную курицу, и про Двенадцать месяцев. Но легенда о Фаусте… Она… Даня понял, что пока не умеет рассказывать так, как мама. О жажде знаний, о роковых ошибках и о крахе мечты. Эх. Жалко, Мишка мамин рассказ не слышал. А Мишка просто не был романтичной натурой.
Тем временем они пришли домой к Дане. Монету хорошенько помыли и протерли сухой салфеткой.
– Она золотая, точно… Смотри. Ух, ты! Ящерка! – сказал Мишка, рассматривая сокровище.
– Это не ящерка, это саламандра.
– Почему саламандра-то? Ящерка!
– Здесь по кругу надпись: «s a l a m a n d r a». Видишь?
– Н – наблюдательность. Слу-ушай! Там, в твоей легенде, была же саламандра… и крыса была.
– А вдруг это старинная монета из золота, которое доктор Фауст вырастил в своей лаборатории?..
В замочной скважине повернулся ключ. Домой пришла мама.
– Привет, мальчики, Что у вас тут?
Мишка снова успел спрятать монету.
– Мама, у нас тут секрет. У нас ведь может быть секрет?
– Конечно, может, – мама немного огорчилась. – Ладно. Наиграетесь, идите на кухню обедать.
IV
– Раз у нас теперь есть секрет, нам нужно создать тайное общество, – уверенно сказал Даня.
– Тайное общество? – переспросил Мишка.
– Да. Пусть оно называется «Тайное общество Саламандры». Надо будет придумать девиз и нарисовать герб.
– Герб? Дэн, я рисовать не умею, ты знаешь.
– Тогда я нарисую и принесу завтра в школу. Только никому. Тайна.
– Да понял я. А пойдем проверим, не раскапывал ли Невермор наш секрет под розой. Если он Мефистофель, он точно приходил.
– Ма, мы не будем сейчас обедать, – сообщил Даня, натягивая кеды. – Мы попозже, ладно?
– Ну… Ладно. Что с вами сделаешь.
Ребята вернулись в парк. Издалека им показалось, что место под розой после их ухода перерыто заново.
– Вот гад! Чужие секреты тырить! – начал гневную речь Мишка, но не закончил ее, потому что Даня с силой дернул его за руку.
– Тихо! Справа! – зашипел Даня.
Мальчишки перебрались за стену фундамента и стали наблюдать. Справа был вход в парк. В проеме белой бетонной арки ворот показался аккуратно одетый старик в длинном пальто и шляпе. Он шел не спеша, опираясь на трость. Дойдя почти до клумбы с розой, старик опустился на скамейку. Тут же из кроны старой липы вылетел ворон и сел на спинку скамейки.
– Приветствую, дорогой, вот держи, я тебе тут принес. Вкусно? То-то. – Старик помолчал. – А у меня неприятности, видишь ли. Исчезла монета «Саламандра». Да, та самая. Я протирал коллекцию, и на кухне зазвонил телефон. Пришлось идти взять трубку, а когда я вернулся, «Саламандры» на месте не было. Вся остальная коллекция в полном порядке, а ее нет. Ну скажи мне, куда она могла подеваться?
Я думал, что задел ее случайно, когда вставал. Два раза осмотрел все на полу. Представляешь, ползал на четвереньках по комнате. – Старик хрипло засмеялся и закашлял, в голосе была досада. – А кроме тебя, мне и побеседовать не с кем. И поделиться не с кем. Такие мои неприятности. О-хо-хо.
И ведь знаю я, что скоро уйду туда, куда коллекцию с собой не заберешь. Да. Завещал коллекцию историческому музею. А монета с саламандрой была ее основой. Коллекция, это же не кошелек, который каждой монетке рад. Коллекция – это такое же искусство, как картина или музыка. И она теперь неполная. Жаль. Очень жаль…
Пожаловался тебе, да и пойду домой. – Старик поднялся и двинулся к выходу из парка.
Даня потянул Мишку, и они тихонько последовали за коллекционером.
Но по дороге их перехватил учитель пения Анатолий Савельевич – человек неопределенного возраста, всегда в одном и том же мятом костюме без галстука со следами мела, постоянно с несвежим носовым платком и неизменно кем-нибудь недоволен.
Сегодня он уже ругался на уроке. И вызвал Мишкиного отца в школу. А когда Мишка предупредил, что его отец-дальнобойщик сейчас в рейсе и сможет прийти только во вторник, произнес еще и гневную речь о родителях, которые не занимаются воспитанием, и только твердят, что школа всем все должна.
На самом деле Анатолий не знаком ни с одним родителем из класса. Но это не мешает ему грести всех под одну гребенку и ненавидеть весь мир.
– А-а! – явно обрадовался Анатолий. – Снова вы. «Мы с Тамарой ходим парой». В мое время нам некогда было по улицам слоняться. Надо было уроки делать, родителям помогать. Ни минуты свободной не было. Смартфонов вот этих всяких и прочего баловства не было. И выросли из нас хорошие люди, ответственные граждане. Неравнодушные. «Бойся равнодушных», как говорится. А кто из вас вырастет при таком потребительском отношении к жизни? А? Что молчите? Полная безответственность. Нет. Мы тоже любили и в футбол играть, и с уроков сбежать, и страницы из дневника вырывать, чтобы мать двойку не увидела. Но не до такой же степени!