“Вот чёрт, этот старик держит меня по её приказу, то-то она мне и слова не даёт сказать, выставляет наглым дурачком…” — подумал Ниэль, пытаясь подавить панику.
Финрих чуть не взорвался от возмущения, увидев его реакцию. Эти грязные нищие осмелились нагло игнорировать его!
— Ты не слышал? Я к тебе обращаюсь! — зло процедил он, смотря на Ниэля. Тот снова попытался ответить, но не смог.
Финрих окончательно разъярился, не дождавшись ответа. Он что-то прошептал и махнул рукой в сторону Ниэля, но при этом смотрел на Луру, явно желая похвалиться перед ней своими способностями.
Поднялся ветер, подул Ниэлю в лицо.
*Треск!*
В грудь с невероятной силой что-то ударило, ломая ребра. Ниэль подбросило, он переетел через ворота и упал на землю, судорожно пытаясь вдохнуть. От сильной боли сознание помутилось. Последнее что он запомнил – это довольное лицо Хъёды и презрительный смешок Луры.
***
— Суд окончен, приговор обжалованию не подлежит! — громко выкрикнул невероятно толстый судья, стукнув молотком. Поддержав рукой свисающий бок, он неуклюже слез со стула и тяжелой походкой вышел из зала суда.
Михаил сидел в клетке, в углу зала, в наручниках и робе заключённого. Пустым, отрешённым взглядом он в прострации уставился в одну точку. Слушая приговор, он сжимал в руках окровавленную монетку, до мяса царапая указательный палец.
Михаил опустил взгляд и отстранено посмотрел на окровавленную ладонь, вспоминая недавний разговор с женой...
— Мишенька, ты убил сына губернатора! — вытирая рукавом слёзы, всхлипывала Маша. Она разговаривала через толстое стекло с мужем, который сидел напротив с ошарашенным видом.
— И не только его. Ты убил сыновей высокопоставленных чиновников. Но они не хотят огласки, это уничтожит их политическую карьеру… — Маша спрятала лицо в руках.
— И что теперь? Забыть, как эти твари изнасиловали и задушили нашу дочь? — сквозь зубы процедил Михаил.
— Миша, я беременна...
— Что?! — Михаил рывком встал. Взъерошив волосы, он упал обратно, откинулся на спинку стула.
— Губернатор приезжал. Он предложил деньги, много денег. На нашего ребенка, Миша… — подняв лицо, прошептала Маша. Опухшие глаза умоляюще смотрели на мужа.
— Вот ничтожество, — процедил Михаил, в ярости сжимая кулаки. — Что он хочет?
— Миша, тебя всё равно посадят за убийство. Он сказал, что ты не должен ничего говорить о детях. Анечку признают пропавшей без вести … — она не смогла договорить и зарыдала навзрыд.
— Нет! Такой человек не имеет права работать в правительстве! Он воспитал животное, он должен понести ответственность! — зарычал Михаил и с силой ударил кулаком по стене.
— Я уже согласилась, Миша… У меня не было выбора! Он уже подкупил всех, никто не будет защищать тебя в суде. Ты – мужчина! Ради своего ребенка ты должен промолчать! — Маша прижала ладонь к стеклу.
Михаил откинулся на спинку стула и рассматривал потолок. В голове было пусто.
— Хорошо, милая… Ради ребёнка. Не бери деньги этого ублюдка, не оставляй следов для шантажа. Просто продай мою часть акций компании и уезжай из города, уезжай из этой проклятой страны. Забудь меня. У моего ребёнка не будет отца-убийцы... — глаза Михаила защипало.
— Миша, подпиши документы с заявлением о разводе и с передачей акций, прошу… — она просунула через узкую щель под стеклом бумаги и ручку.
Не глядя Михаил подписал все места, где стояла галочка.
Маша, собрав документы, в последний раз посмотрела в лицо мужа и ушла.
С того разговора прошло два месяца. И вот сейчас судья приговорил его пожизненно за изнасилование и убийство одиннадцати девочек до тринадцати лет. Включая собственную дочь. Также его осудили за убийство четверых молодых людей, которые хотели спасти девочек, но пали смертью храбрых…
***
Ниэль очнулся у себя в кровати. Инстинктивно он потянулся к груди и с удивлением ощупал абсолютно целые рёбра. Он сразу сообразил, кого благодарить за быстрое исцеление, и, повернув голову, увидел спящую сестру. Выглядела она очень ослабленной. Он пошевелился, пытаясь улечься поудобнее, и, потревоженная шумом, Мия проснулась.
— Нили, ты в порядке? — тихо прошептала она, не шевелясь.
— Да. Ты вылечила меня? — Ниэль нежно погладил её волосы. Слёзы сами выступили на глазах.
— Угу, — Мия медленно кивнула. — Только я устала очень.