«К тому же, я не так уж молод», — добавил про себя Альберт.
— Я рад, что все закончилось, — сказал он. — Надо повидать Петра и Рашида. Уверен, им есть, что рассказать.
— Постой, — произнес Молот.
Альберт остановился.
— Хочу показать тебе кое-что.
Мавр положил череп нетопыря себе на ладонь, и кончиком кинжала осторожно развел сомкнутые челюсти мертвой твари. Кровавые лучи заходящего солнца вспыхнули, отражаясь от тысячи граней, и в руке Молота засверкал бриллиант.
— Я помню его, — произнес Альберт.
— Это Глаз Жар-Птицы. Камень, подаренный князю московскому несколько веков назад.
— И украденный у него…
— Так думают все. Лишь немногим известно, что русский владыка отдал бриллиант своему доброму другу, чтобы тот с его помощью мог вызывать джиннов. Так было положено начало ордену, который сегодня возглавляет шейх Хасуф.
Молот поднял камень, и тот до краев наполнился алым солнечным светом, как высокий бокал — дорогим вином.
— Вопреки общему мнению, мы редко вмешиваемся в дела людей, — сказал Молот. — Нам нравится уединение, медитация. Мы не исполняем желания, а если делаем это — никогда не ловим никого на слове.
— Мы? — спросил Альберт.
— Когда Глаз Жар-Птицы был похищен, священники ордена утратили возможность общаться с нами. Мы должны были найти камень, а для этого следовало узнать, кто его взял. Долгое время наши посланники следили за Федором Адашевым. Его лицо запомнили многие, русский посол был видным человеком в Казани. Одного шрама на щеке было достаточно, чтобы не потерять его след. Но потом мы поняли, он ничего не знает о бриллианте. Нам пришлось все начинать сначала.
— Я сильно виноват перед вами, — сказал поэт.
— Ты не знал. Мы, джинны, живем тысячи лет. Этого времени достаточно, чтобы понять — прошлое остается далеко за спиной, а ошибка — не то, о чем стоит помнить, если из нее извлечен урок. Верховный нетопырь обманул и тебя, и Федора Адашева. Но теперь все кончено.
— Все? — спросил Альберт.
Веселая улыбка осветила лицо Молота.
— Нет, — отвечал он. — Все — никогда не кончается.
Поэт смотрел, как его друг спускается вниз по каменистому склону. Увидятся ли они еще? Кто знает! Впереди его ждут новые города, и новые приключения. Что же касается прошлого — то пусть оно остается за спиной, как и сказал джинн. Пустыня бесконечна — и путь, которым странствует человек, тоже.
Утром, как только солнце взошло, все были готовы в обратный путь. Миссия завершилась успешно, соглашение достигнуто. На стене дворца появился султан в сопровождении толпы прислужников, чтобы в последний раз бросить взгляд на отъезжающих. Все обернулись, троекратно поклонились.
На предоставленных Сулейманом лошадях ехали к пристани, чтобы погрузиться на корабли, которые, наконец, повезут их домой.
— Ну, с Богом, — весело воскликнул Адашев, однако тут сквозь окружающую толпу пробился нищий, закутанный в лохмотья. Подошел близко к Петру, смотрит тот — да это же дэв Ахмед, который молвил, обращаясь к кожевнику, как будто вокруг и не было никого:
— Хоть и помешали моим планам жениться на Зареме, а затем и троном султанским завладеть, но все ж я тебе обязан. Ты нетопырей, соперников моих да борьбе за власть, погубил, а потому и я тебе добром отплачу. Вот для тебя гостинчик есть, от моего друга из Московии, водяного.
С этими словами протянул Петру узорный ларец. Только Петр взять его хотел, как неожиданно побледневший Спиридон крикнул:
— Не бери, отец! Какие подарки от врага могут быть? Только ловушки да пакость какая.
Петр только засмеялся.
— Что ты, сынок, ничего не испугался, а тут перед подарком остановился. Ведь Ахмед, как может, так и пытается свою благодарность выразить.
С этими словами он взял ларец, открыл его, — а там, в море золотых волос, лежит голова Аграфены отрубленная. Лицо мелово-белое, глаза раскрыты широко, но нет в них глубины, из которой всегда свет и жизнь струились, солнечными бликами ложась на все окружающее, даря тепло и любовь. Теперь же прочел в них Петр укор, что оставил ее одну на погибель.
Оледенело сердце Петра, горе и ужас сковали тело, ни слова молвить, ни с места сдвинуться не мог. А только опомнился — дэв уже в толпе скрылся. Никто из стоящих рядом, как и кожевник, потрясенных, задержать его не успел. Ринулся было Петр догонять, да Альберт остановил словами:
— Погоди, Петр, не затевай погони бессмысленной. Слишком труслив Ахмед, чтобы наживать себе врагов только из желания отомстить. Слышал его слова — подарок, как подлец назвал ужас этот, от водяного. Видно, тот дэва чем-то подкупил, использовал для выполнения своего собственного плана, который против тебя затевает. Замок речного царя далеко, но есть средство верное, чтобы туда немедля попасть.