А уж совсем скрытно, на самом дне сундучка, лежал хрустальный флакон с плотно притертой крышкой, покрытый мелким узором, каждая грань которого отсвечивала чистыми красками на солнце. Вспомнила Аграфена яркий свет многих свечей в комнате, — бабушка не любила темноты, — горе свое в ожидании неизбежной утраты любимого человека, тихие разговоры с нею, даже почувствовала, как наяву, сухую горячую руку старушки.
В тот вечер бабушка говорила о том, что внучка будет очень счастлива в жизни, как это выпадает только очень немногим, но и платить за счастье придется цену немалую. Когда Грушенька, — так ее звала только она, — спрашивала, откуда это известно бабушке, та улыбалась, говоря, что разные картины встают перед глазами, да и раньше немало гадала на будущее девочки. Потом неожиданно замолчала и, полежав немного, ясным голосом произнесла:
— Сегодня, сейчас видимся мы с тобой на этом свете в последний раз. Там, в другом мире встретимся, но будет это очень, очень нескоро.
Грушенька залилась слезами, стала успокаивать старушку, говоря, не может она покинуть внучку, то улыбнулась только:
— Не плачь, не бойся, мне же бояться нечего. Людям старалась делать только хорошее, а там как Бог рассудит. Прежде чем позовешь всех, возьми в головах сверток.
Аграфена исполнила указание, достав из-под подушки увернутый в полотенце небольшой предмет. Бабушка развернула его, и в свечах разноцветным огнем полыхнул удивительной формы флакончик. Груша ахнула от такой красоты, бабушка же, протягивая его девочке, сказала:
— Долго я думала, давать ли тебе это, или сжечь, как я сожгла книги, неугодные церкви. В этом пузырьке содержится смесь разных трав, наших и доставленных из стран, о которых мы и не слышали. Привез мне его из далекого путешествия брат, умерший молодым. Заключено здесь средство чудодейственное, его можно использовать только три раза, когда жизни твоей или другого человека будет угрожать опасность от дьявола или его созданий. Запомни крепко — только для обороны оно предназначено. Если же зло уже совершено, то мстить с его помощью бесполезно. Видела я в гаданиях многое из твоей будущей жизни, и решила все же оставить зелье. Тебе оно может пригодиться. Ты умна, рассудительна, сердцем чиста, зла никому не сделаешь. Да для людей оно безопасно. Храни его так, чтобы никто не знал, применяй же его только в крайней надобности.
Так и лежал пузырек, завернутый в белый платочек, долгие годы в сундуке Аграфены. Петр не знал ни о нем, ни о травнике.
Здесь же лежало золотое монисто матери, удивительной красоты бусы свекрови, в которых перемежался светлый и черный янтарь, другие, более дешевые украшения. В особой, крошечной коробочке — три прозрачных бриллианта, подаренных свекром и отцом вместе, когда родился Алеша.
Петр по этому случаю подарил золотое узорное кольцо, тоже уложенное в ларчик. Иван Иванович в свое время предлагал закопать драгоценности, раз она их не носит, рядом с золотом, под яблоней, — но Аграфена не согласилась. Ей доставляло удовольствие нечастое любование ими, такими разными, но одинаково прекрасными.
Уложив свои сокровища, закрыла сундучок и вышла во двор, посмотреть, чем заняты остальные. На крыльце Аграфена остановилась, зажмурившись от яркого весеннего солнца, и чуть не задохнулась от чистоты и резкой свежести воздуха.
Топор Потапа стучал за домом, там же был и Спиридонка, а Петр с детьми, все в снегу, — видно, прокатились вместе с горки, — старательно мастерили домик для птиц, и поправляли скривившуюся за зиму кормушку. Шест, на котором держалось сооружение, Петр обил железом, чтобы пестрый охотник-кот с приятелями не лазил поживиться свеженькой добычей.
И вдруг как темная пелена нависла перед глазами, закрыв картину, которой любовалось ее сердце. Нет, не может быть, чтобы эта мирная жизнь, покой, счастье продолжались долго, а уж тем более всегда. Но она тут же одернула себя, перекрестилась, отгоняя наваждение.
Подумала, что следует радоваться той минуте, в которой живешь, и нельзя портить ее тревогами о грядущем несчастье. Если ему суждено прийти, оно появится в назначенный срок, — тогда и борись с ним. А сегодня Бог даровал светлый день, не порти же его неблагодарностью. Темнота рассеялась, и снова солнце согрело сердце, растопив мгновение назад возникший там кусок льда, мертвенно тяжелого и холодного.