Маркиз вдруг ощутил детскую обиду. Он, может, сам хотел уточек покормить, булка-то его. Закажи свою и корми на здоровье! Что это за манера – пользоваться чужим на дармовщинку! Нет, определенно, этот человек ему не нравится.
Леня тут же мысленно усмехнулся. Ну неприятный тип, так что, из-за булки с ним расстаться? И вообще, он сюда не уток кормить пришел, у него время не казенное.
– Может быть, познакомимся и перейдем к делу? – напомнил он. – Вы же говорили, что дело у вас срочное.
– Да-да, – заказчик с явным сожалением отвернулся от воды, – вы совершенно правы.
– Итак? – спросил Леня. – Про меня вы наводили справки и знаете, что проколов у меня не бывает, и размер гонорара тоже знаете.
– Наслышан, – усмехнулся заказчик, – но давайте по порядку. Меня зовут Антон Иванович Штемпель. Фамилия у меня такая, и спасибо, что скрыли улыбку.
Леня поклонился: при его профессии умение следить за лицом едва ли не самая важная вещь.
– Фамилия немецкая, – продолжал заказчик, – батюшку моего звали Иоганн Альбертович, но вам это неинтересно. Дело у меня вот какое… – он снова загляделся на уток и поискал булку.
Но Леня давно уже спрятал остатки булочки подальше, а когда Антон Иванович поглядел на него в удивлении, послал в ответ безмятежный взгляд.
– В районе Никольской церкви есть Музей нумизматики… – начал заказчик со вздохом.
«В жизни не слышал», – подумал Леня, но изобразил, что он весь внимание.
– Музей частный, принадлежит он некоему Дмитрию Осетровскому, богатому человеку и страстному коллекционеру. Так вот, – Антон Иванович посмотрел Лене в глаза, – мне нужно, чтобы вы украли из этого музея одну монету.
– Что за монета? – спросил Леня после некоторого молчания. – Динарий императора Тиберия? Тетрадрахма Александра Македонского? Что-то средневековое?
– Нет-нет, монета не слишком ценная, – заторопился заказчик, – она представляет ценность только для меня. Эта монета государства Маньчжоу-Го…
«В жизни не слышал», – снова подумал Леня.
– Она не слишком редкая, хотя отличается от остальных, она не круглая, а овальная. Но дело не в этом.
– Сколько она стоит? – поинтересовался Леня.
– Боюсь, что стоит она тысяч пять… рублей.
– Что? – возмутился Маркиз. – И вы говорите, что знаете мои расценки? Десять процентов от стоимости вещи! Так вы предлагаете мне совершить кражу за пятьсот рублей вознаграждения? Вы, сударь, адресом ошиблись, я не благотворительный фонд! Я и вообще не унижаюсь до вульгарной кражи, а уж за такой гонорар…
– Но послушайте, не надо так кипятиться, – клиент нахмурил брови, – дайте же договорить! Мне вас рекомендовали как человека умного и понимающего.
Маркиз и сам не знал, с чего он так разозлился. Ну не нравился ему этот человек – и все тут! Да тут еще утки не вовремя раскрякались, требуя булки.
– Если рассмотреть мое дело под другим углом, – заговорил Антон Иванович, – то получается вовсе не кража, а возвращение украденного. То есть, по большому счету, восстановление исторической справедливости. Дело в том, что эта монета – она моя. И Митька Осетровский украл ее у меня очень давно…
Заказчик сделал паузу и внимательно взглянул на Маркиза:
– Вы, Леонид, коллекционировали что-нибудь?
– Ну, марки в детстве пробовал собирать, – признался Леня, – еще этикетки от спичечных коробков, когда совсем маленький был – конфетные фантики…
– Вот и я с детства заболел собирательством, только сразу начал с монет. У меня был сосед… очень интересный человек, он много лет жил в Китае, подозреваю, что не под своим именем… он знал множество удивительных вещей, в том числе и о монетах. И он подарил мне ее, эту монету государства Маньчжоу-Го.
«В жизни не слышал», – привычно подумал Леня.
– Он говорил, что эта монета положит начало моей коллекции, что она счастливая монета. Я был мальчишкой и верил ему. Потом он умер, а я увлекся своей коллекцией. Научился разбираться в монетах, безошибочно определял мало-мальски ценные. С Митькой мы учились вместе в школе, он был младше. И подружились мы с ним на почве нумизматики. Он тоже интересовался монетами. И однажды он пришел ко мне… мы провели целый вечер за рассматриванием монет из моей коллекции, и хватился пропажи я только на следующий день. Было воскресенье, и он уехал с родителями на дачу. Потом он бегал от меня три дня, пока я не подстерег его под лестницейи не побил. Меня же обвинили во всем, поскольку он был младше. Отца, конечно, вызвали в школу, а он у меня был характером крут. Явившись домой, он сказал, чтобы больше не слышал ни о каких монетах, что он запрещает мне заниматься нумизматикой. Он хотел выбросить всю мою коллекцию, но кто-то из соседей сказал ему, что она представляет какую-то ценность. В общем, родители все убрали и отправили меня в пионерский лагерь – как раз лето подошло.