Осенью ханский пастух опять пригнал на лужайку отару овец.
Когда взошло солнце, увидел он, как из листвы деревьев спустились на лужайку два мальчика. Удивился пастух, — откуда на дереве мальчики появились?
Вечером рассказал он жене про то, что видел, а жена рассказала про мальчиков соседке, а соседка — своему сыну, а сын — проезжему нойону, и дошла весть о мальчиках до хана.
Приказал хан своему тушимэлу12 взять отряд цириков и привести к нему мальчиков. Поехал тушимэл с цириками выполнять приказ хана. Окружили они рано утром деревья, ждут, когда солнце взойдёт. Только солнце показалось — спрыгнул с дерева один мальчик. Схватили его цирики, вязать стали. А тушимэл закричал:
— Что вы наделали! Надо было второго подождать! Теперь второй мальчишка ни за что не спустится на землю!
Ошибся тушимэл. Не оставил в беде своего друга второй мальчик. Он спрыгнул с дерева и стал отбивать его от цириков. Но не мог он один справиться с целым отрядом. Схватили его цирики и тоже связали.
В тот же день привёл тушимэл мальчиков к хану. Хан посмотрел на мальчиков, сказал:
— Мне нужно много цириков, чтобы они охраняли моё царство. Из этих безродных мальчишек вырастут хорошие воины. А пока пусть они помогают пастухам пасти моих неисчислимых овец, коней и верблюдов.
Стали мальчики работать на хана. Одного мальчика назвали Алтай Гу, другого — Мунгун Гу. Десять лет пасли они ханские стада и незаметно стали из мальчиков юношами. Были они широкоплечие, гибкие, сильные, любили скакать на лошадях, из лука стрелять в цель, на мечах рубиться. И по прежнему не могли они друг без друга дня прожить, ели из одного котла, спали в одной юрте, на одной кошме.
Раз к их юрте прискакал цирик, закричал:
— Великий хан приказал Алтай Гу сегодня же отправиться на войну! Поезжай за мной.
Солдатские сборы коротки. Обнял Алтай Гу своего друга, вскочил на коня и поскакал за цириком.
Много прошло с этого дня месяцев, и не было такой минуты, чтобы Мунгун Гу не вспомнил бы о своем Друге.
Однажды приехал к Мунгун Гу старый тушимэл и сказал:
— Хан наш — жить ему тысячу лет — приказал тебе отправиться на восток, в царство Харгэрт-хана, выкрасть у него десятую дочь и привезти сюда. Наш хан хочет сделать её своей женой. Вот тебе на дорогу три кошелька с деньгами. Если ты не выполнишь приказания нашего хана, — тебя бросят живого в котёл кипящий!
— А как я узнаю, которая дочь десятая? — спросил Мунгун Гу.
— Нет ничего проще: у всех дочерей Харгэрт-хана косы чёрные, а у десятой дочери три золотых волоска в косе блестят.
Оседлал Мунгун Гу коня, отправился в царство Харгэрт-хана.
Долго ехал он, много ночей провёл у костра в степи и раз на заре встретил бедного пастуха.
— Куда держишь путь, отец? — спросил Мунгун Гу.
Сказал старик:
— Пас я у злого хозяина овец, одна овца убежала. Вот ищу её. Не найду, — убьёт меня хозяин.
— Не горюй, — говорит Мунгун Гу. — Вот тебе кошель с деньгами — хватит здесь целую отару купить.
Поклонился старик:
— Спасибо тебе, батор. Возьми себе мой пастушеский посох, может, он тебе пригодится.
Засунул Мунгун Гу за пояс пастушью палку, поехал дальше. На другой день встретил он ещё одного старика:
— Куда держишь путь, отец? — спрашивает Мунгун Гу.
— К сыну иду. Да, видно, не добрести мне до его юрты. Пал у меня в дороге конь, а пешком дойти сил не хватит.
— Твоей беде можно помочь, — сказал Мунгун Гу. — Вот тебе кошель с деньгами, — можешь купить себе целый табун лошадей.
Поклонился старик:
— Спасибо тебе, батор. Прими от меня эту баранью кость. Может быть, она пригодится тебе в дороге.
Положил Мунгун Гу кость в сумку, поехал дальше.
К вечеру увидел он в степи третьего старика. Старик сидел у костра и грустно смотрел в огонь.
Спросил Мунгун Гу:
— Почему ты, отец, мёрзнешь в степи на ветру, а не сидишь у очага в юрте?
— Беден я, и нет у меня юрты, — сказал старик. — Видно, так и умру в поле под кустом.
— Пусть ветер унесёт твои слова! — Вот деньги, — купи себе просторную юрту.
Вскочил старик с земли, вытащил потухший уголёк из костра, подал Мунгуну Гу:
— Возьми, может пригодится!
Положил Мунгун Гу уголёк за пазуху, поехал дальше, на восток.
Много дней и ночей провёл он в седле, всё ехал и ехал, пока не увидел дворца Харгэрт-хана.