Вскоре после этого хан получил письмо от владыки соседнего ханства. Тот писал: «Дошел до меня слух, что о твоих землях живет необыкновенно хитрый вор. Я обещаю тебе в короткий срок построить громадный дом и спрятать в нем лошадиный череп, набитый топазами. Вокруг дома выставлю караул из двадцати человек. Если твой прославленный вор украдет топазы не позднее, чем через месяц, — моя голова с плеч долой, а мои подданные станут твоими. Но если вор оплошает — берегись, не жди пощады».
Хану ничего не оставалось, как принять дерзкий вызов соседа. Собрал хан всех жителей своего города и обещал дать в награду много крепостных тому, кто совершит эту кражу. Но такого смельчака среди них не нашлось.
Между тем Бар-хара, не теряя времени, разведал, где построен дом, о котором говорилось в письме. Неподалеку от этого места тянулся семивершинный горный хребет. Бар-хара вырыл в горе пещеру, а оттуда прокопал подземный ход прямо в дом.
Тем временем хан совсем пал духом: до конца срока оставался один день, а смельчаков все не находилось. Тогда он в отчаянии объявил свою волю: «Тому, кто похитит топазы, я уступлю свой трон».
Услыхав об этом, Бар-хара пошел во дворец и сказал хану:
— Дай мне хадак[11], лопату да быстроногого скакуна, и я попытаю счастья. Только не забудь: в случае удачи я сяду на твой трон!
Хан поспешил дать вору все, что он просил, и Бар-хара отправился в путь.
Подъехал он к пещере, обмотал морду коня хадаком, чтобы он не заржал, оставил его за горой, а сам по подземному ходу проник в дом, забрал сокровища, да и был таков.
Хан сдержал свое слово: на другой день Бар-хара уже сидел на ханском троне.
Хан соседних земель был казнен, и Бар-хара встал во главе большого ханства. Ом любил простых людей и никогда не обижал сирот и бедняков. Храбрый и решительным, он счастливо дожил до глубокой старости.
ДОГАДЛИВЫЙ УРОДЕЦ
давние времена монгольский народ стонал под игом жестокого маньчжурского хана. Тяжело приходилось людям из-за непосильных налогов. В те годы жил в Монголии маленький человечек — уродец с узким, длинным лицом и короткими ногами. Под стать самому хозяину был и его конь, низкорослый и неуклюжий. Однажды ехал уродец верхом на своем коньке. Вдруг конь споткнулся о норку суслика. Уродец спешился и стал выкуривать зверька из норы. За этим занятием и застали его пастухи хана.
— Что ты здесь делаешь? — полюбопытствовали они.
— Хочу суслика выкурить, — ответил уродец.
— А мы и не догадались!
— Где уж вам. Сразу видно, ума у вас столько, сколько травы на голой скале.
Рассердились пастухи на дерзкие слова, связали уродца веревкой для стреноживания коней и бросили одного в степи. Верный конек перегрыз веревку, но хозяин его так устал, что решил немного полежать, прежде чем продолжать путь. Тут на уродца и наткнулись ханские жены — они со своей свитой выехали на прогулку.
— Что ты здесь делаешь? — спросила младшая ханша.
— Какое тебе дело?
Ханша отошла.
— Что ты здесь делаешь? — спросила уродца старшая жена хана.
— Какое тебе дело?
— А где твоя семья? — не унималась женщина.
— У северного моря.
— А что такое море? Похоже на лужу?
— Похоже, да только ее не перепрыгнуть.
— А жаворонок перелетит?
— Может быть. Да только это должен быть такой жаворонок, перьями которого можно крышу дома покрыть.
— Но этот дом, конечно, не больше гнездышка?
— Может быть. Только, если в таком доме собака залает в одном углу, в другом — не услышишь.
— Но эта собака — щенок?
— Может быть. Только такой щенок, что и зайца перегонит.
— Но этот заяц, конечно, еще зайчонок?
— Может быть. Только такой зайчонок одним махом перепрыгнет через десяток навьюченных верблюдов.
— Но эти верблюды, конечно, еще верблюжата?
— Может быть. Только каждый из них с десятью огромными тюками одолеет горный перевал.
— Но этот перевал, конечно, не больше холмика?
— На этот раз ты, ханша, угадала. Это не перевал, а холмик величиной с детскую тюбетейку.
— Так уж и с тюбетейку. Таких холмов не бывает. Вероятно, тот перевал высотой с шапку.
— Может быть. Только эта шапка такая же плоская и плохая, как у маньчжурского хана.
— Как ты смеешь так говорить о великом хане? — закричала ханша, и по ее приказу уродца бросили в темницу.
Сел уродец у запертых дверей и стал смотреть на белый свет в узенькую щелку. Проходил мимо великий хан, остановился у дверей темницы и говорит:
— Послушай, уродец! Говорят, ты чересчур остер на язык. Может быть, это и поможет тебе получить свободу. Ответь мне, что мешает тебе покинуть темницу?
— Мешает мне дерево, что росло в лесу, — ответил уродец. — Срубили его — стало бревно, распилили — стали доски, сколотили — стал трон для маньчжурского хана.
Подивился хан мудрости уродца и велел отпустить его. С тех пор маньчжурский хан стал бояться простых людей.
НОМЫН-БАЯСГАЛАН И ЭРДЭНИЙН-БАЯСГАЛАН
авным-давно у подножья горы Тулэт жил дровосек с женой. Каждый день на восходе солнца дровосек уходил в лес за дровами, а возвращался домой уже в сумерки. Однажды жена дровосека почувствовала, что у нее будет ребенок. Через месяц родился сын, и отец назвал первенца Номын-баясгаланом. Прошло некоторое время, и жена дровосека родила еще одного сына. Мать назвала его Эрдэнийн-баясгаланом. Когда дети подросли, они стали вместо отца ходить за дровами. Как-то раз братья пришли из леса с пустыми руками.
— А где же дрова? — спросил отец.
— Мы хотели срубить одно сухое дерево, — ответили юноши, — но, как ни старались, срубить не смогли.
— Вы запомнили то место, где стоит дерево?
— Запомнили.
— Завтра я сам пойду с вами, и мы вместе его срубим, — сказал отец.
На следующее утро, захватив с собой толстую веревку, все трое отправились в лес. Обвязали они дерево веревкой и свалили его на землю. На том месте, где росло дерево, открылась глубокая яма.
— Номын-баясгалан, загляни-ка туда, — сказал отец старшему сыну.
— Ничего я там не вижу, — ответил тот.
— А теперь ты, Эрдэнийн-баясгалан, посмотри.
— Там какой-то ящик, — ответил отцу младший сын.
— Так достань же его.
Эрдэнийн-баясгалан вытащил ящик на поверхность и очистил его от земли. В нем оказалась маленькая железная шкатулка, а в той железной шкатулке лежала еще одна, серебряная, а в серебряной — золотая. Отец поднял крышку последней, золотой шкатулки, и оттуда выскочила красивая белая курица с зеленым хохолком.
— Это волшебная птица, — сказал дровосек и посадил курицу обратно в шкатулку.
Дома он спрятал находку в укромное место.
Прошло несколько лет. Жена дровосека заболела и скоропостижно скончалась. Шли годы, и дровосек женился на другой женщине, но недолго прожил с ней, заболел и, чувствуя приближение смерти, позвал к себе сыновей.
— Вот что, дети мои, недолго осталось мне жить, — сказал он им. — После смерти схороните меня там, где мы нашли белую курицу. А потом устройте пир, и пусть он длится три дня и три ночи, а на исходе последней достаньте белую курицу, трижды поклонитесь ей, и она перестанет дышать. Тот, кто съест куриный мозг, станет ханом, а тот, кому достанется сердце, будет одним из четырех самых важных чиновников его ханства. Мозг пусть съест младший сын, а сердце — старший. После этого идите на север. Повстречается вам много черных юрт. В них не заглядывайте. Идите до тех пор, пока не увидите большую белую юрту, — смело входите в нее. А что будет дальше — узнаете сами. И помните, сыновья мои, что за добро добром и отплатится.