А в табуне у хана была пегая кобыла. Каждый год приносила она по жеребенку, и каждый год его похищала волшебная птица хангарид. Приближалось время и на этот раз кобыле ожеребиться. И решили шестеро зятьев хана подстеречь и убить хангарид. Узнала об этом жена мнимого пастуха, пришла к хану и сказала:
— Мой муж тоже будет стеречь хангарид.
— Хорошо, — согласился хан и подарил пастуху серого годовалого жеребенка, который всегда плелся в самом хвосте табуна.
Прискакал Их-алим на пастбище и с вечера завалился спать. А шестеро зятьев расположились кольцом вокруг табуна. Всю ночь не смыкали они глаз, а под утро заснули мертвым сном. Их-алим проснулся на рассвете и видит: пегая кобыла уже ожеребилась. Вдруг откуда ни возьмись прилетела хангарид, схватила жеребенка и взмыла и небо. Стрелы, пущенные Их-алимом вдогонку, сбили перья с крыльев птицы и срезали кончик хвоста у пегого жеребенка. Подобрал Их-алим добычу и отнес ее домой жене.
Проснулись зятья — видят: кобыла ожеребилась, а жеребенок исчез. Подобрали они остатки перьев, пришли к хану и давай врать, будто сражались с птицей, но упустили ее.
Хотел было хан послать их в погоню, но младшая дочь уговорила отца поручить это пастуху.
Оседлал Их-алим серого жеребенка и отправился в путь. Скоро бедное животное совершенно выбилось из сил и остановилось.
— Жди меня здесь, — сказал Их-алим, слезая с жеребенка. — Дальше я пойду один.
Но тут измученный жеребенок превратился в красивого иноходца в полном убранстве, с притороченным к седлу луком и колчаном. Теперь можно было продолжать путь вместе.
Добравшись до истоков ручья, где, по слухам, хангарид поила краденых лошадей, Их-алим решил спрятаться. Скоро волшебная птица пригнала свой табун на водопой, но лошади шарахались от воды, ржали и вставали на дыбы.
«Что в воде — бог или черт?» — подумала хангарид, наклоняясь над ручьем.
Но тут на нее сзади навалился Их-алим, связал и перекинул через седло.
— Пощади меня, добрый молодец, — взмолилась птица, — я буду служить тебе правдой и честью.
Развязал птицу Их-алим, но не отпустил, а вместе с краденым табуном повел за собой к хану. Вдруг видит, среди лошадей бегает годовалый жеребенок с куцым хвостом.
— Да ведь это тот самый, у которого я хвост срезал стрелой, — обрадовался Их-алим и поехал быстрее.
И тут красавец конь вдруг заговорил:
— Когда будем проезжать мимо стойбища твоих зятьев — тебя пригласят зайти в шатер. Не садись там на зеленую круглую подстилку. Подадут тебе чай в кувшине — не пей.
Вскоре вдали и действительно показался аил шестерых зятьев. Они встретили родственника и пригласили его в юрту.
— Садись, — сказали они мнимому пастуху и показали ему на круглую зеленую подстилку.
Но пастух продолжал стоять. Принесли чай.
— Пей, — сказали зятья.
Но Их-алим вежливо отказался. Тогда они силой влили гостю в рот несколько капель, от которых он так опьянел, что свалился прямо на зеленую подстилку и сразу же полетел в глубокую яму. Завалив ее огромным камнем, зятья бросились к хангарид.
— Идите прочь, — грозно сказала птица, — или я взмахну крыльями, и вы взлетите на воздух.
Испугавшись, зятья подступили к прекрасному иноходцу.
— Оставьте меня, — грозно сказал конь, — или я подыму такую пыль, что вы сразу задохнетесь.
Бросив хангарид и иноходца, зятья погнали остальных лошадей к хану.
А верные друзья Их-алима — хангарид и иноходец принялись оттаскивать огромный валун, заваливший яму. Года два-три трудились они над ним, пока наконец не сдвинули его с места. Тогда верный конь опустил вниз поводья и вытащил Их-алима наверх.
Между тем шестеро зятьев пришли к хану и стали хвастаться, будто они убили хангарид и вернули хану всех похищенных лошадей. Обрадовался хан, наградил обманщиков и стал готовить в их честь большой пир.
Но тут к нему явилась младшая дочь и сказала:
— Этот пир по праву заслужил мой муж — Их-алим. Если не веришь, то смотри — откуда у меня перья хангарид и конский волос из хвоста пегого жеребенка, что пригнали зятья с табуном? Не пастух он твой, а добрый молодец, по имени Их-алим. Прикажи найти его, отец.
— Ладно, мы подождем десять дней — пусть мои слуги его поищут, — ответил хан.
Прошло дней десять — Их-алим не объявился.
— Хорошо, мы подождем еще двадцать дней, — сказал хан.
Но прошел и этот срок, — Их-алима и след простыл. Все о нем позабыли, лишь одна младшая дочь не теряла надежды увидеть мужа.