— Мама, а мама! Почему твоя кожа стала такой шершавой? — спросил как-то раз жеребенок.
— Наверно, оттого, сынок, что к ней пристали колючки.
— Мама, а мама! А почему твоя кожа такай красная? — спросил опять жеребенок.
— Это, сынок, прилипла красная глина, когда мы переходили перевал.
— Мама, а отчего дрожат твои ноги?
— От усталости. Много дорог я исходила и много рек перешла.
Наконец довела мать сына до родного пастбища и вскоре умерла от глубоких ран. Перед смертью она наказывала жеребенку:
— Сынок, не ложись спать на северной стороне: там метет пурга, оттуда подкрадываются волки. Ложись на южной стороне: там тихо. Не ходи мимо дверей юрты, иначе набросятся на тебя дети и собаки. Обходи юрты, чтоб никто тебя не увидел. Не ложись на том месте, где ставили юрту: можешь уколоться иглой. В табуне всегда ходи с краю, только на водопой впереди. Не плетись в конце табуна — хозяин побьет. Не ходи в середине табуна — соседи залягают до смерти. А через три года, сынок, приходи, поклонись моему праху.
Но жеребенок не послушался наказа матери: ложился на северной стороне и чуть было не замерз в пургу, а другой раз его чуть-чуть не загрыз волк. Поплакал он, поплакал, поскакал-поскакал и вспомнил: «Ах, какой правильный совет давала мне мать!» И стал ложиться на южной стороне: там спать было спокойно.
Забыв наказ матери, жеребенок много раз проходил мимо дверей юрт. Его кусали собаки, мучили дети, Поплакал-поплакал, поскакал-поскакал жеребенок и подумал: «Ах, какие справедливые слова говорила мне мать».
И стал жеребенок обходить юрты. Наказывала ему мать на водопой идти впереди табуна: чистую воду достанется пить. А жеребенок ходил в конце табуна. Погонщик бил его, и воду приходилось пить мутную. Стал жеребенок ходить в середине табуна — другие жеребята совсем его залягали. Тогда стал жеребенок ходить с краю: хозяин не бил его, жеребята не лягали, траву он ел свежую — сразу жить стало веселее.
«Какой мудрый наказ давала мне мать», — опять подумал жеребенок.
Соскучился он по матери и раньше указанного срока прискакал к ее праху. Видит: лежат ее потроха. Ушел жеребенок и ровно через три года пришел снова. Теперь здесь выросла густая, сочная трава. Жеребенок съел ее, помотал головой и побрел обратно. По пути жеребенок встретил юношу по имени Эрхий Мэргэнху.
— Ты и есть мой конь? — спрашивает юноша.
— Да, — отвечает жеребенок. — Но при условии — если ты поймаешь меня!
Юноша поймал жеребенка, надел на него серебряную уздечку, оседлал серебряным седлом.
— Ну, — говорит жеребенок, — чтобы убедиться в том, что ты действительно мой хозяин, я сровняю гору с землей, а землю развею по всей степи. Если ты удержишься на мне, то ты настоящий мужчина. А если не удержишься, то ты мне не хозяин, а я не твой конь.
Жеребенок сровнял гору с землей, а землю развеял по всей степи — и все-таки Эрхий Мэргэнху удержался в седле. Так хозяин нашел своего коня, а конь — своего хозяина.
ХУРЭЛДЭЙ
далекие-далекие времена возвращался с войны один юноша. Звали его Хурэлдэй. Вдруг на дороге он увидел что-то блестящее.
«Что бы это могло быть?» — подумал Хурэлдэй.
Подошел он ближе и видит: змеи свились в огромный клубок.
«Если встретишься со змеями, надо сойти с коня и три раза поклониться», — вспомнил Хурэлдэй, соскочил с коня и поклонился змеям.
Вдруг из клубка выползла змея с коралловыми рожками, обвилась три раза вокруг юноши, сбросила свои рожки ему в полу и уползла. Хурэлдэй аккуратно завернул рожки в хадак и пошел дальше, как вдруг змея его окликнула:
— Эй, молодец, поди сюда!
Юноша вернулся.
— Подставляй полу!
Хурэлдэй подставил полу, змея выплюнула изо рта что-то белое и приказала съесть.
Юноша проглотил, не глядя, и пошел дальше. А это была волшебная драгоценность, которая наделяла своего владельца способностью понимать язык всех живых существ.
Так Хурэлдэй стал понимать язык птиц и животных.
По дороге юноша заночевал в одном аиле. Когда хозяин аила резал для гостя барана, вдруг залаяла собака и завыл волк. Хурэлдэй прислушался.
— Отдай мне двух коней приезжего, — выл волк.
— Если мне дадут крестец зарезанного барана, я не отдам тебе коней, а если не дадут — отдам, — пролаяла в ответ собака.
Тем временем мясо сварилось, и крестец подали Хурэлдэю. Вдруг в юрту вбежала собака. Хурэлдэй отрезал кусок мяса и, будто невзначай, уронил крестец. Собака подхватила его и убежала.