Что им мог Брехт ещё предложить? Стать командирами со временем. Вот тут да. Тут уже рабочий и, тем более, крестьянин и рядом не стояли. Денежное довольствие командирского состава было значительно выше. Начиная с 1939 года, минимальный оклад командира взвода составит 625 рублей, командира роты -750, батальона – 850, полка – 1200, дивизии – 1600, а командир корпуса и вовсе получать будет 2000 рублей, командующий армией – 3200, командующий фронтом – 4000 рублей. Сталин, кстати, получает 1200 рублей. Жаль, сейчас нет тех приказов, что появятся после начала Великой Отечественной. Вот, тогда умело воевать станет просто выгодно. Будут введены премии за подбитый танк. От 200 до 1200 рублей в зависимости от того, из чего ты танк укокошил. Больше всего, кстати, давали за гранату или бутылку с зажигательной смесью, а за самолёт и того больше платили. В книге есть у Александра Твардовского в «Василии Теркине» эпизод про то, как он из винтовки немецкий самолёт сбивает. И рассуждает, что ему дадут орден или медаль. Ну, что-то дадут. Только кроме медали дадут и огромную по тем временам премию в тысячу рублей.
Провёл комбриг эти слёты дембелей и думал, что не будет много желающих, а оказалось, что на целый батальон сверхсрочников народу набралось. Почти шестьсот человек из восьми сотен демобилизуемых остались служить сверхсрочниками. Даже комитет организовали и попросили их из их частей не забирать. Пришлось новые роты из молодёжи в основном формировать. Ну, может, и хорошо, когда приказ выдвигаться в Монголию получат, можно салаг оставить в военном городке. Траву же в зелёный цвет должен кто-нибудь красить.
Брехт из-за принятия присяги пропустил самый классный кусочек первомайской демонстрации. С 1930 года характерной чертой празднования Первомая стало проведение парадов физкультурников. Девушки в трусиках белых облегающих и футболках едва натянутых на бюсты. Красота, наверное. А тут бритоголовые солдатики. Разные визуальные удовольствия.
И воздушный парад пропустил. Бегал, суетился, танк заглох перед въездом в город и всю колонну тормознул. Организовывал. На параде, блин, техника глохнет, как с ней на войну ехать?
Ладно, не последний первомайский парад, до 1968 года будут кроме демонстраций парады устраивать.
Событие сорок пятое
– Что-то сегодня не спится.
– Не беда, сопьемся завтра…
Брехт нервничал. Он не знал, когда точно должен начаться конфликт. В мае. Это точно. А вот в начале или конце? Потому, когда май кончился, он прямо сон потерял. Выходит, его действия настолько изменили историю, что не случится этого знакового события. И что, без него, ну, не без Брехта, а без халхин-гольского конфликта, теперь СССР придётся в Великую Отечественную воевать на два фронта? Доигрался в прогрессора, блин блинский. Хоть сам на Японию нападай. Должен быть заключён мирный договор. И должен быть разгром японской армии.
Второго июня, после того, как всю ночь проворочался с тяжкими думами, Иван Яковлевич пришёл в штаб злой, как собака, даже на полковника Бабаджаняна чего рыкнул. Сел в кресло в углу кабинета и погрузился всё в те же чёрные мысли. Стал строить планы, как японцев вынудить на какую никакую акцию по нападению на СССР. Ничего нового в голову не лезло. Ночью уже строил планы, как проберутся они со Светловым в Харбин и взорвут штаб Квантунской армии. А, ещё записку надо оставить, это вам привет от Сталина.
Заглянул снова Бабаджанян Амазасп Хачатурович и поинтересовался, сведя высокие брови домиком, что случилось.
– Извини… – и тут пронзительно затрещал междугородний телефон.
Брехт дёрнулся, как от удара плетью и подлетел к единственному аппарату цвета слоновой кости на столе.
– Брехт. Слушаю.
Попыхтели в трубку с той стороны. Иван Яковлевич подумал, что что-то со связью и дунул в трубку.
– Ало, слышно меня, – гаркнул после этого.
– Не ори, Иван Яковлевич. Слышно тебя, слышно. Бери самолёт, какой побыстрее, и лети сюда. Пророк чёртов, – трубка забибикала.
– Что случилось-то, Иван Яковлевич, – кавказский будущий маршал всё стоял в дверях.
– А? – Брехт помотал головой. Раз пророк, то значит, началось. Звонил Штерн. – Извини Амазасп Хачатурович, правда, случилось. Меня в Хабаровск вызывают, ты тут рули, я на японском бомбардировщике полечу. Да, через пару часиков учение устройте. Как обозвать? Вроде как нам срочно всей бригаде нужно грузиться в эшелоны и двигать чёрте-куда. И считай, полковник, что это не учение, а репетиция. На самом деле дальняя дорога предстоит. Нужно выявить слабые места. Пока больше сказать не могу, сам не знаю. Вернусь из штаба армии, всё расскажу, – видя, что Бабаджанян в пятый раз хочет спросить, что случилось, опередил его Брехт.