В это время гроза закончилась, и даже молнии перестали освещать кромешную тьму. Полковник Тамада остановил свой танк далеко за советскими позициями и огляделся, кроме управления полка больше никого вокруг не было. Вскоре подтянулся командир 4-й роты с командиром одного взвода. Всего собралось 4 танка: комполка, замкомполка, комроты и комвзвода.
– Я погубил полк! – Воскликнул полковник и выбрался из танка, чтобы совершить сеппуку. Майор Огата просил его не делать этого, но Тамада твердил, что он погубил полк, – Это моя вина, пора покончить с собой.
Майор Огата продолжал уговаривать полковника, прося его, чтобы тот меньше поддавался панике. Наконец, ему удалось немного успокоить полковника, и он послал на поиски потерявшихся танков трёх танкистов, а потом пошёл и сам. Вскоре удалось найти несколько танков 4-й роты. Полковник Тамада воспрянул духом, и начал думать о руководстве своими людьми.
Он перенёс место сбора ближе к левому флангу. Несколько советских пушек явно уцелели, так как со стороны оставленных позади позиций было выпущено десяток снарядов, но они прошли гораздо выше, и потерь не было. Сначала нашлась 1-я рота. Затем появились танки 3-й роты, и с ними потерявшиеся машины других рот. Ехали они нагло, с включёнными фарами, и полковник чуть не отдал приказ стрелять по ним. Как оказалось, по своим. Лишь в последнюю секунду, не иначе как сама Аматерасу, остановила его.
К двум часам ночи сдвинулись ещё раз, на километр к востоко-северо-востоку. Собралось уже почти две трети полка, и Тамада начал подумывать о повторной атаке, но заместитель майор Огата его отговорил. Нужно было убраться от советской артиллерии подальше, пока не рассвело. Тамада внял более опытному товарищу, и полк, построившись в линию колонн, начал отход. Вслед им летели снаряды откуда-то с запада, но попаданий не было.
По пути нашлись последние потерянные танки 2-й роты. Они просто пристроились в колонну.
Выведя полк, потерявший, как оказалось, всего один танк и два грузовика, полковник Тамада, гордый проделанной работай, доложил о своём успешном рейде генералу Ясуоке, о беспрецедентной ночной атаке по позициям советской артиллерии.
Выйдя из танка, после похвалы генерала, полковник прислушался. Где-то далеко на юго-западе прогремел сильный взрыв.
– Наверное, наши взорвали на том берегу реки склад с боеприпасами у гайдзинов, – усмехнулся Тамада, заметив подошедшего Огату.
– Наверное.
Глава 23
Событие пятьдесят девятое
Фотограф Сидоров отказался от западной привычки предлагать фотографируемым говорить «чи-и-из».
– По своему опыту он знает, что улыбка получается гораздо более естественной, если фотографируемые говорят «хе-е-ер вам».
Было уже часов пять вечера этого бесконечного дня, ещё и после бессонной ночи. БТР-1, рыча двигателем, преодолел последние метры по склону высоты Баин-Цаган и встал, урча на холостых оборотах двухсот почти сильным движком. Лейтенант Пашка Фёдоров открыл дверь отсека и выпрыгнул в светлый проём. Брехт, стряхивая с себя полусонную одурь, всё же двое суток почти без сна, выполз следом. Огляделся. От реки шёл гул работающих двигателей и редко, бахало своим характерным резким звуком противотанковое ружьё. Иван Яковлевич перевёл взгляд на начинающее освобождаться от туч небо на западе, откуда дул приличный ветер, гоня сухой и горячий воздух из степи. На небе, там, на Западе, уже целая полоса голубая наметилась. Всё, кончилась лафа. Прикомандированный к нему для связи Жуковым капитан Рогов Сергей, из 7-й мотоброневой бригады, копии той 9-й, что ему год назад прислали, вылез следом и, указав на синю полосу, вздохнул:
– Ох, и парилка завтра будет. Представляете, товарищ комбриг, после недели дождей и сразу плюс пятьдесят градусов. Да ещё ветер поднимается. Точно с собой пыльную бурю принесёт. Почувствуете завтра всю прелесть местной погодки.
С Жуковым расстались не друзьями закадычными, не заливали за кадык. Не время и не место. Будущий маршал предлагал скоординировать действия и, перейдя через ближайший мост, всеми силами ударить по, рвущимся, там, к реке, япошкам. Брехт будущему маршалу отказал. Никакой координации с теми необученными и не готовыми, так сказать, ни морально, ни материально частями разрозненными и практически неуправляемыми у его бригады не получится. Это же не «Зарница». Тут всё взаправду. Наверное, в 57-ом Особом корпусе служат неплохие ребята, но они только будут сковывать действия 9-й мотоброневой. Ну, и кроме всех других минусов был ведь и огромаднейший. Связь. Тут, несмотря на то, что Иван Яковлевич давным-давно передал Мехлису разработанные артелью «Глас» рации с чертежами и даже кратким бизнес планом по развёртыванию производства таких необходимых РККА раций, ничего в Монголию не поставили. Всё старьё сюда спихнули нерабочее или, как всегда у русских, долго запрягают? Рации в корпусе в принципе были, но связи в тех подразделениях, что недавно принял будущий маршал, практически не было. Радиостанции толком не работали, больше помехи в эфир выдавая. Вся польза от них – треском своим почти все частоты заняли, и более радиофицированные японцы пользоваться радиосвязью тоже не могли. Связь была у Жукова альтернативная: телефонисты, курьеры на лошадях, даже всё те же красноармейцы из ВНОС, что полотнища на земле раскладывают, вот и вся связь. Как можно с этой неуправляемой массой разношёрстных войск какие-то действия координировать.