— Говорите, — попросила Моника. — Я опасаюсь некоторых идей, но вовсе не слов.
Он поклонился.
— Стремление сочетать брак и любовь — то же, что соединить воду с огнем, затишье с бурей. Иногда, конечно, брак и любовь могут совпасть, но редко, и во всяком случае, ненадолго.
— Покорно благодарю. И это вы говорите мне?! Я через две недели выхожу замуж за человека, которого люблю…
— Значит, вы будете одним из тех исключений, которые подтверждают правила… Но часто ли дафнисы и хлои превращались в филемонов и бавкид? Так редко! Или же после целого ряда отступлений.
— Что вы хотите этим сказать?
— А вот что: было бы справедливо и предусмотрительно, если бы молодым девушкам до брака в свою очередь позволяли вести жизнь холостых мужчин. Переболев этой болезнью роста, они становились бы идеальными женами.
Моника расхохоталась.
— К счастью, не все мужчины так полагают, а то я осталась бы в одиночестве.
— Но только таким образом мы окажем большую услугу обществу и к тому же отделаемся от чудовищного бремени — ревности. Разве не было бы прямой выгодой освободить любовь от маниакального взаимного чувства собственности, от претенциозного права на вечное обладание друг другом? Жениться будут лишь для того, чтобы счастливо дожить жизнь и иметь детей. Это разумнее всего!
— Любовь без ревности, — проворчал Режи Буассело, — это то же, что тело без души или ваш брак без любви. Какая-то комбинация удушливых газов — усталости и взаимного расчета. Небольшая заслуга оставаться друг подле друга только потому, что уже ноги не бегут…
Моника живо подтвердила:
— Брак г-на Бланшэ — это какая-то богадельня для калек.
— Извините меня, мадемуазель, — возразил профессор краснея, — что касается меня, я думаю, что истинный брак или, вернее, истинный союз возможен лишь тогда, когда есть любовь и до тех пор, пока она есть. Я утверждаю только, что союз этот будет иметь больше шансов на длительность, если мужчина и женщина вступят в него уже умудренные опытом. Для меня важна не форма, а сущность. Свободный союз привлекал бы меня так же, как и брак, если бы наши законы одинаково охраняли священные права детей.
Заговорил Виньябо:
— Теоретически, конечно, свободный союз — это лучшая форма единения, но Бланшэ прав: все дело в детях. Брак все же дает им гарантии, а при свободном союзе в настоящее время они неминуемо приносятся в жертву.
Буассело сейчас же на него напал:
— Так измените же ваши законы, потому что сейчас интересы отдельных индивидуумов идут вразрез с интересами государства, которое желает иметь как можно больше детей! — он подмигнул: — Для будущей войны…
— Но вы же знаете, — заметил Бланшэ, — что во Франции законы идут следом за нравами.
— Ну, если этого ждать, мы до тех пор все вымрем!
Виньябо затеребил свою бородку:
— А Ренан, дорогой мой? Живые всегда идут вперед по мостам из мертвецов.
Наступило молчание. Тетушка Сильвестра прервала его первая:
— Система г-на Бланшэ не только не разрешает, но, наоборот, усложняет (по крайней мере до тех пор, пока государство не обновит своих законов) деликатную проблему детей.
— При дозволенной распущенности молодой девушки мы пришли бы просто к скотству.
— Извините, — возразил Виньябо, — к нему-то и приводит современная мораль, или, лучше сказать, нынешняя безнравственность. Если бы меньшее количество женских стремлений было спокон веков подавляемо, в мире оказалось бы больше полового равновесия…
— И, конечно, еще больше незаконных рождений и, следовательно, безвыходных положений. Вы не находите, что и так уже слишком много выкидышей и, во всяком случае, внебрачных детей?
Жорж Бланшэ улыбнулся.
— Конечно, мадам. Поэтому вы можете быть уверены, что, как бы это сказать… Эта эмансипация…
— Нет, — возразила Моника, — я тоже немного холостячка! Но могу вас уверить, что во мне нет ни одного из тех вожделений, о которых вы говорите.
— О, мадемуазель, холостячка будущего не будет похожа на нынешних, так же, как вы не похожи на вам подобных, живших двадцать лет тому назад. Подумайте, сколько коренных изменений происходит во всех областях на протяжении только одного поколения.
— Итак, завтрашняя холостячка будет жить, как юноша, разве только ей придется немножко чаще посещать школу Мальтуса. Хотя ей там уж немногому придется доучиваться. Рождаемость все понижается… И естественно… Скоро уже выведутся идиоты, у которых дети родятся против их желания, и также не будут опасны соблазнители женщин.