Выбрать главу

— Заткнись! — вспыхнула Лиса, больно приземлив каблук на ногу Койота. Тот даже не дёрнулся, лишь игриво подмигнув спутнице.

Толстяк за столом тихо хмыкнул, подняв перед своими глазами бокал вина. Не считая почти пустой бутылки, на столе больше не было ни крошки.

— Вы знаете, кто я такой? — спросил наконец толстяк. Казалось, он вдоволь насладился созерцанием переливающейся по бокалу жидкости, наконец обнаружив тему для разговора.

— Конечно!.. — бросился было отвечать Койот, но в живот ему врезался локоть, сбив желание продолжать.

Лиса выглядела озадаченной. В отличие от беспечного поведения мужа, она нисколько не считала призыв Керифа чем-то весёлым.

— В городе вас называют богатейшим после виконта человеком, — выбрав формулировку польстивее, ответила она.

Кериф усмехнулся. За складками его щёк так могло не показаться, но это едва заметное подрагивание было в его исполнении усмешкой.

— Что ещё ты обо мне знаешь, Лиса? — спросил Кериф снова. Казалось, этот вопрос его действительно заботил.

Лиса немного напряглась. Она бросила взгляд на Койота, но тот обиженно отвернулся в сторону, разглядывая картину какой-то русалки, обнаженной ровно на всю человеческую половину.

— Говорят, что вы всегда отдаёте долги, но не терпите должников.

— Ха-ха, это верно, Лиса. Но позволь спросить, разве в городе говорят, что я тупоголовый идиот?

— Нет.

Кефир даже нервом не повёл, когда у него за спиной показалась фигура человека. Лиса вздрогнула, даже показная беспечность Койота мгновенно куда-то испарилась.

— Вот и Тингрэм мне недавно так сказал. Он-то конечно был не такой разговорчивый, как вы, но в целом отвечал похоже, — тихо, почти нараспев, продолжил Кериф, — Но знаете, он так и не успел понять причину.

Лиса нахмурилась. Энергия в её теле быстро пришла в движение. Чем дольше говорил Кериф, тем меньше она хотела оставаться в его поместье. Не говоря уже о странной фигуре в плаще, которая так ловко скрывалась раньше.

— Причину? — спросила Лиса, — Причину чего?

Кериф драматично выдержал паузу, прежде чем ответить.

— Своей смерти, конечно.