Иногда по утрам я могу остановиться перед зеркалом, изучая свою наготу. Длинные русые волосы еще влажные и немного растрепаны. Как в детстве, пытаюсь сосчитать веснушки, но их слишком много, наверное, я никогда не узнаю, сколько их на самом деле. Большие зеленые глаза достались по наследству от бабушки, а вот брови и чуть заостренные уши – как у мамы. Курносый носик, тонкая шея и небольшие ямочки на щеках появляются, когда я улыбаюсь, но сейчас они едва заметны. Губы считаю тонкими, но даже они кажутся мне весьма привлекательными. Свет из окна заливает комнату, и в этом свете впервые за долгое время я по-настоящему себе нравлюсь.
Потрогав руками грудь, решаю, что она безупречна. Не большая и не маленькая. Если грудь оказалась бы больше, то носить такое достоинство было бы очень хлопотно. Опускаю руки, продолжая изучать наготу. У меня действительно тонкая талия. Приподнимаюсь на пальцах и, подняв руки над головой, на миг замираю. Ах, если бы ноги были немного длиннее! Мне всегда не хватало пары сантиметров до полного счастья. Вдруг ветер распахнул балконную дверь и февраль ворвался в комнату. Как же все-таки холодно, и не хочется никуда идти, но не сегодня.
Центр
Выныриваю из подземки. Вокруг столбы, небоскребы и коробки из стекла и бетона. Воздух трещит, покалывая сухими иглами. Плотный трафик. Этому городу тесно в собственной кожуре. Редко бываю в центральной части, поэтому сверяю маршрут. Чекины моей жизни уже давно не предусматривают новых поворотов. Дом, работа, иногда мы ходим в «Бочку» – это пивная неподалеку от «Боска», еще бывают редкие походы в кино – и, пожалуй, на этом все.
Когда-то мы жили в центре, и сейчас некоторые места мне кажутся знакомыми, но большинство фасадов уже не узнать. Город сильно преобразился, стал ярче, громче, выше, но в то же время куда-то исчезла его душа. Реклама, она повсюду – в витринах, на фонарных столбах, в транспорте, в телефоне, на фасадах и небоскребах заливает мир неоновым сиянием. Каждую секунду в сознание проникают тонны информации. Цифры, скидки, акции, подключения, бонусы…
«Через триста метров сверните направо», – прозвучал голос электронной карты. В окне проезжающего мимо джипа замечаю мальчика лет десяти. Он дышит на стекло, рисуя крохотное сердце. Так мило. В детстве я также любила дышать на стекло и рисовала животных и сердечки. У нас был огромный джип, и, отправляясь в путешествие, родители оборудовали заднее сиденье подушками и одеялом, превращая в укромное лежбище. Папа за рулем, а мы с мамой играем в обнимашки. На заднем сиденье места много, даже можно было спать в полный рост. В пути я рисовала, смотрела в окно, разгадывала загадки, слушала музыку, засыпала и, проснувшись, тихонечко лежала, стараясь не разбудить маму. Когда-то мы были настоящей семьей, но однажды кто-то нам позавидовал – и все сломалось.
Свернув направо, спускаюсь в переход. В подземке старик-скрипач, цепляя струны, играет рождественскую колыбельную. Пусто и одиноко, его никто не слышит и не слушает, горожане проходят мимо, погрузившись в мир своих забот. Выйдя из перехода, замечаю на фасаде напротив вывеску с надписью: «MONO. Центр обслуживания абонентов». Сейчас уже не кажется странным то, что можно купить сны так, словно это трафик в интернете.
Я из поколения тех, кто вырос в эпоху интернета. Отец рассказывал мне, что в его детстве не было мобильной связи, виртуальных игр, «YouTube», «Google», «Uber» и «Skype»… Люди знакомились не в социальных сетях, а встречали друг друга в реальной жизни. К примеру, мои родители познакомились на перроне вокзала. Мама провожала подругу, а папа уезжал, но, когда встретил маму, изменил свои планы. Они гуляли весь день и всю ночь до утра и уже не смогли расстаться. Познакомиться в городе, на перроне вокзала или в метро подойти к незнакомому человеку – наверное, сейчас уже так не бывает.
Войдя внутрь, иду по длинному коридору, ведущему в сервисный центр компании MONO. Вокруг – ни души. С потолка струится холодный свет. Туннель в неизвестность сворачивает вправо, и я упираюсь в тупик.