Под землей тепло и даже душно. Не люблю метро, в нем слишком много запахов. Весной, зимой люди повсюду, вечная суета и зловонное дыхание.
Из привилегий у меня есть маленькая квартира, которая досталась мне от бабушки, матери отца. В ней очень старые трубы, давно пора сделать ремонт – для начала хотя бы освежить обои. Скоро ты сама все увидишь.
Кстати, в тот день я была по-настоящему одинока. Купидоны… Они с самого утра были повсюду. Четырнадцатое февраля – сердечки, валентинки. Примирение. Любовь напоказ. А для всех, кто одинок, это лучший повод нажраться и утонуть в печали.
На паркинге перед «Боском» еще пусто. Торговый центр откроется только через час. Ты всегда приезжаешь первой. И не потому, что тебе так хочется, а потому, что чем раньше выезжаешь, тем меньше встречаешь людей в общественном транспорте. Но стоит немного задержаться, как твой путь превратится в движение внутри банки, набитой протухшей сельдью.
Первым встречаю Боксера. Он работает охранником в «Боске» и по совместительству – парень Ренаты. Интересно, она тебя уже навестила? Если нет, то, поверь, Рената скоро появится. Между прочим, вы лучшие подруги. Она клевая, простая и добрая. Вы разные. Она толстушка, веселушка, много ест и никогда не грустит. Там, где Рената, всегда праздник и веселье.
Затем я вижу Царского. Это наш администратор. Правда, я не знаю, как его зовут, и мне это совсем неинтересно. Царский – это его фамилия, ее всегда можно прочитать на его золотистом бейдже. Он тебе противен. Почему? Да потому, что Царский – похотливая дрянь. Возможно, он в тебя влюблен, но свои чувства проявляет весьма странно.
– Зайди ко мне, – это его любимая фраза, и я делаю вид, что не слышу, быстрым шагом направляясь в комнату персонала.
– Царский, не трогай Марго! – уже в дверном проеме слышен голос Боксера. Не дожидаясь ответа, я закрываю за собой дверь.
Мой шкафчик – третий справа. Кто-то забыл убрать за собой поднос с печеньем со стола, где теперь ползает отряд муравьев. Не спеша переодеваюсь, как вдруг без стука вваливается Царский.
– Марго, ты глухая? Я тебя звал. – Он немного раздражен.
Рвотный комок подобрался к горлу. О ужас, этот запах! Если тебе придется с ним еще встретиться, ты узнаешь его по запаху. Кислый и острый. Он целыми флаконами выливает на себя какие-то духи и думает, что от него приятно пахнет. Я ему об этом еще скажу, но немного позже, а сейчас, стоя лицом к шкафчику, делаю вид, что его не существует.
– Ты глухая? – шипит Царский и, не дождавшись ответа, садится за стол.
Он сметает со стола крошки вместе с муравьями и затем тянется к чайнику. Ты отворачиваешься от него и слышишь, как он пытается всунуть в розетку вилку от чайника и при этом сильно кряхтит.
– Может, ты выйдешь? Мне нужно переодеться, – говорю, стараясь сохранять спокойствие. Возможно, где-то в глубине души я его боюсь, но знаю, что на самом деле он совершенно безобиден. Даже жаль его, оттого что он настолько ничтожен.
– С чего это вдруг? – Он пялится на меня, развалившись на стуле. – Я не к тебе пришел, чаю попью и уйду.
Но я знаю, что он никуда не уйдет. Единственный человек, который способен его вышвырнуть, еще не пришел, но совсем скоро появится. Для Царского это своего рода ритуал. Он всегда приходит пить чай тогда, когда я собираюсь переодеться, и не важно, это начало дня или его завершение. Однажды мне пришлось ехать домой в рабочей одежде, но не сегодня.
– Что ты тут забыл? – Рената появилась как всегда вовремя.
– Чай пью, – привставая, отвечает Царский.
– Слушай, давай не будем начинать. Ты главный, и все такое, – Рената посмотрела так, словно собралась свернуть его жирную шею.
– Ладно, – поднимая руки и направляясь к выходу, сказал Царский, – пойду у себя заварю. Рыжая, у тебя сегодня отработка в зале.
Он никогда не называет меня по имени. И это странно, потому что я не рыжая, а русая.
– С чего это вдруг? – спрашиваю и злюсь на то, что он все помнит.
– За двадцать шестое, третья смена, два часа в зале.
Царский открывает дверь и, сделав шаг вперед, останавливается, смотрит на меня, затем переводит взгляд на Ренату. Что-то вертится у него на языке, но, так ничего и не сказав, он покидает комнату.
– Вот мудак! – громко произносит Рената в расчете на то, что он ее услышит. Но я-то знаю, что ему плевать на ее слова, такой он человек, этот Царский.