Я перестал видеть Леру во сне, ну, по крайней мере, Наталья ни разу не предъявляла мне нравственный иск по этому поводу. Я вспоминаю прежнюю любовь не так часто, как раньше, и почти соскочил с иглы подмены сексуального образа партнёрши, к которым так привык, живя ещё с Рэйчел. У меня нет ни малейшего желания так унижать Наталью — женщину-совершенство, и себя тоже. Я практически перестал это делать после произнесённой однажды Натальей фразы:
— Ты знаешь, Алекс, ты первый в моей жизни мужчина, который предпочитает заниматься сексом в полнейшей темноте!
Мне стало безумно, бесконечно стыдно перед ней и перед самим собой.
Я просто сказал себе: хватит жить прошлым. Теперь у тебя есть всё, абсолютно все, что нужно, чтобы жить настоящим!
LP — Suspicion
И я жил, и жил счастливо. Впервые в жизни. Я заботился о Наталье так, как не заботился ни о ком, я стремился быть идеальным для неё, мы жили вместе, спали вместе, вместе болели гриппом, ездили отдыхать…
— Алекс, поедем в Испанию? Ты ведь испанец наполовину?
Долго молчу, сомнения и внезапно появившаяся ноющая боль под ложечкой терзает мне душу:
— В Испанию не хочу. Не люблю эту страну. Выбери любое другое место…
А ещё Наталья ни разу не была в доме на берегу, но знает о нём от болтливой Кристен… Это очень плохо, да?
Да! Но тогда мне так не казалось. В то время я думал, что каждый человек имеет право на свои тайны и запреты.
Кристен серьёзно портила мне мой розовый мир иллюзий:
— Алекс, какого чёрта твой гигантский бассейн стоит пустой вот уже четвёртый год?
— Я не хочу, чтобы кто-то совался в мой дом.
— Твой дом там, где тебя любят и ждут. А дворец на берегу — это просто очередное гениальное твоё творение, но обидно, что никто его не видит, не пользуется и не наслаждается! Боже, а какая там терраса с садом, Нэтали, это просто сказка! Уговори своего бойфренда закатить там вечеринку! Оторвёмся не по-детски!
— Не думаю, что это хорошая идея. Пусть Алекс решает судьбу своего дома так, как подсказывает ему сердце.
— Его сердце подсказывает ему выкорчевать стеклянную громадину, перевязать кроваво-красным бантом и отправить в одно маленькое государство в Восточной Европе! Но мы ведь не допустим этого?
— Кристен!!! — я буквально ору уже на глупую подругу, одёргивая.
— А что? Сколько можно уже?! Хватит! Ты спрашивал, чего я хочу на День Рождения? Так вот я хочу вечеринку в доме на берегу!
Наталья смотрит на меня подавленно, и я сдаюсь:
— Терраса в твоём распоряжении, Кристен, но в самом доме чтобы ноги ничьей не было. И твоей тоже. Предупреди всех своих гостей и имей в виду, если запрет будет нарушен, это будет первый и последний раз, когда я позволяю вечеринку на террасе своего дома.
Мы возвращаемся домой, я смотрю на потухшее лицо Натальи и считаю просто необходимым произнести следующее:
— Наташ, когда-нибудь мы переедем туда, но не сейчас, ладно?
— Да, конечно, но мне всё равно, где жить, главное… вместе! — говорит она и смотрит мне в глаза с такой болью, что у меня переворачивается всё в душе…
А ведь я даже не сказал ей правду: никогда мы не переедем туда, никогда этому не бывать. Каждый квадратный миллиметр того здания спроектирован и построен с необъятной любовью к другой, всё подчинено её вкусам и желаниям, для неё одной создана самая волшебная в мире «спальня со стеклянной стеной и видом на море», именно так, как она и рисовала её в своих мечтах, лежа на траве городского парка и не подозревая, что каждое её слово фиксирует в своих планах мозг безумно влюблённого молодого архитектора…
Глава 26. Я перестаю верить в "нас"
Мы прожили с Натальей около полугода вместе, и я стал всерьёз обдумывать брак с ней. На этот раз мои шансы на успех были как никогда велики, но обожжённые ранее, мы часто имеем склонность дуть на воду… Я не спешил, я выжидал. У меня было предчувствие, что рано или поздно «сюрприз» проявит себя.
Но его всё не было, как и не было ни единого повода придраться к Наталье или же обвинить её в чём-либо. Однажды она произнесла вслух то, что заставило меня на следующий же день поехать и купить для неё кольцо:
— Алекс… — шепчет она робко, уткнувшись носом мне в подмышку…
Медлит, поэтому я хоть и сонно, но подталкиваю её, ведь предчувствую, хочет сказать нечто важное: