Он садится за фортепьяно — в нашей песне есть музыка одного только этого инструмента. Удивлённая, что мой партнёр собирается играть сам, подхожу к нему ближе и опираюсь на крышку инструмента, в руках моих слова песни. Круг света от прожектора падает только на нас, оставляя весь остальной мир в полнейшей темноте, и в этой иллюзии уединения, я чувствую особый шарм и напряжение происходящего.
Алекс играет профессионально, и меня это покоряет: его пальцы так красиво касаются клавиш, легко извлекая из инструмента восхитительную и безупречную по моим скромным ощущениям музыку, будто он всю жизнь только этим и занимался.
{Rihanna Stay}
Мы начинаем петь, мои слова первые:
{С самого начала, это была лихорадка
Холодный пот выступил на моём разгорячённом лице.
Я тяну к нему руки и прошу: покажи мне что-нибудь!
Он отвечает: если осмелишься, подойди ко мне ближе…}
На этих словах я отрываю свои глаза от листка с текстом песни, смотрю на Алекса, и понимаю, что моя догадка верна: в этих словах, в этой песне заложен особый смысл, смысл для нас двоих.
{…Если осмелишься, подойди ко мне ближе…} вот он, тот посыл, ради которого мы двое в эту секунду находимся на этой сцене, не отрываем глаз друг от друга, живём в эти мгновения в своём собственном мире, в котором нет места ни для кого более, кроме двоих, неумолимо тянущихся друг к другу людей.
{Не знаю, как быть с этим,
Но что-то в твоих движениях
Заставляет думать, что я не смогу жить без тебя,
И это полностью затягивает меня.
Я хочу, чтобы ты остался}
Я впечатлена, эмоционально взвинчена, а потому мой голос льётся чувственным потоком, настолько красивым и сильным, какого я и сама от себя не ожидала.
Понимание того, что эта песня — признание в любви, переворачивает моё сознание. У меня подкашиваются ноги, низ живота ломит и тянет, бабочки расползаются по всему телу. Сладость происходящего сжигает меня, мою волю, моё достоинство, мои принципы.
А тем временем наступает черёд Алекса, и он поёт свои слова, глядя в мои глаза так нежно, будто хочет проникнуть в самую душу:
{Не всё так уж гладко в твоей жизни.
Не то, чтобы ты это выбрала — тебе это дано.}
Его голос божественен… как, впрочем, и всё в нём: то бархатно низкий, то изящно высокий, невероятно сильный, мужской. Он не стелется как мой, нежной волной, он разрывает на куски сердца сидящих в зале, будоражит воображение, потрясает. Люди потерялись в его голосе вместе со мной, мы заворожены, околдованы им.
И тут я понимаю, что Алекс никогда не рисуется и не выпячивает своих достоинств. Он — человек — закрытая шкатулка с секретами. И это распаляет меня ещё больше.
Смысл следующих слов доходит до меня лишь частично, окончательное понимание их глубины и пророчества разорвёт мою душу в клочья много лет спустя. Мы поём одновременно, и это покоряет зал окончательно. Наши голоса сливаются в одну чувственную спираль, идеально совпадая и дополняя друг друга, в зале поднимаются руки, некоторые люди встают. А я лихорадочно пытаюсь уловить то послание, которое заложено для меня в словах песни:
{Причина, по которой я держусь:
Мне нужно, чтобы эта пустота ушла.
Забавно, ты — тот, кто сломлен,
Но именно меня нужно спасать.
Ведь, если никогда не видеть света,
Сложно понять, кто из нас тонет.}
Действительно, сложно понять, и тогда я ничего не вынесла из этих строк. Но ясно одно: Алекс предлагает мне пренебречь условностями и рискнуть приблизиться, решиться и подойти к нему ближе. Ну и, конечно, нечто во мне очаровывает его и влечёт, наверное, то, как я двигаюсь, если уж придерживаться песни. Хе-хе.
Я вытягиваю последнее «I want you to stay», не осознавая до конца, что это означает: «не уходи» или «останься», Алекс смотрит на меня и улыбается, видит, что я всё поняла, и покорён этим, ведь я могла бы оказаться глупенькой и ни черта не разобрать его намёков. Да как минимум, не знать английского языка! Забегая вперёд, скажу, что эта его привычка общаться намёками, заставлять людей читать между строк и делать это самому, особенно самому, принесёт немало бед.