-Я тоже его хочу, хочу их обоих, но мы же договорились, что будем меняться! - отвечает ей Ванесса.
Стоит ли говорить, что мой взгляд давно уже прикован к Алексу? Сразу после признания Амбр я вижу медленный растянутый взмах ресниц и искоса посланный взгляд Алекса на неё, и у меня почему-то возникает стойкое ощущение того, что он понимает, о чём они говорят… Тут есть только два варианта: либо просто совпадение, он взглянул на неё потому, что она что-то говорила, либо, он знает французский и прекрасно понимает их. И я тут же начинаю анализировать детали: у Марка лицо младенца, когда француженки лепечут на своём, у Алекса - нет, он всегда сосредоточенно что-то делает, либо смотрит на меня. Алекс ни разу не говорил, что не знает французского… Но и не говорил, что знает… Но я помню, как он отказался петь в караоке, сказав, что не хочет позориться, но потом пел невероятным голосом…
После заявления Ванессы о том, что ими, оказывается, уже давно запланирован обмен партнёрами, что также предполагает и обмен партнёрш, я охвачена ужасом! Мне уже не до трактовки взглядов Алекса! Я думала, мы только поиграем и всё… Вопрошающе смотрю на него и упираюсь в его карий взгляд, сосредоточенно устремлённый на меня, и в нём столько всего, что я не могу понять чего же именно, но лукавство там определённо есть, и желание, и похоть, и жажда исследовать мои реакции, моё настроение, моё отношение к происходящему – он определённо изучает меня, как школьник пробирку на уроке химии… Но при всём этом, в его лице я впервые вижу некое выражение, которое не видела ни разу до этого момента, и оно больше похоже на какую-то маску, чем на выражение лица, которую можно надеть и снять, это не живая мимика, а искусственная…
Мои глаза расширяются в недоумении и я, наконец, выдавливаю:
-Алекс…
-Да?
-Зачем мы пришли сюда?
-Не знаю, тебе виднее, ты ведь приняла приглашение…
-Но это твой друг пригласил… нас…
-Ну так спроси у него!
И продолжает смотреть на меня.
В этот момент Марк проигрывает и встаёт уже, чтобы снять джинсы и не нужно быть урологом, чтобы понять, что у него там во всю уже железобетонная эрекция.
Алекс резко останавливает его:
-Марк, мы уходим, покажешь свои прелести девочкам наедине. С этими словами он поднимается сам и поднимает за руку меня, затем выталкивает быстро из квартиры.
Едва закрылась дверь нашего серого убежища, он тут же скидывает с себя свитер и бросает его на пол, кожа под ним красная и мокрая – он всё это время изнывал от жары, и не удивительно, ведь свитер этот шерстяной и толстой вязки, с высоким горлом. За свитером слетают джинсы, и он уже, целуя мою шею, берётся за меня: снимает молниеносно быстро и ловко всё, что на мне надето, настолько профессионально, что в мой мозг назойливо стучится мысль: сколько раз он проделывал это, если имеет такую сноровку, а за ней долбится сразу же другая - зачем? Зачем он нужен мне такой? Вот так всю жизнь ловить взгляды, обращённые на него, ревновать, терзаться и ждать, лихорадочно ждать того момента, когда нового и влекущего во мне совсем не останется, так же, как не осталось для Артёма, который не спит со мной месяцами… Но Артём обычный муж и никуда не денется, а Алекс - это прекрасная бабочка, которая порхает с цветка на цветок, собирая ценный нектар…
Мы уже в душе, наши мокрые тела волнительно соприкасаются друг с другом, губы Алекса страстно ласкают мою кожу, а я мысленно решаю: «Мы никто друг другу, он яркий, страстный, горячий жеребец, который нужен мне для удовольствий, и пока он согласен доставлять мне их, я буду наслаждаться, а потом – будь, что будет…» Только после этой мудрой мысли у меня получилось отпустить всё напряжение предыдущей игры и расслабиться, чтобы получить те удовольствия, за которыми я сюда приехала, из-за которых я уже больше года встречаюсь с этим человеком. А ревность, моя непокорная, капризная ревность, она уже свернулась клубочком и тихо посапывает, ведь здесь для неё работы больше нет, ведь не ревнуют к тем, кто ничего не значит. Моё сердце на замке, на большом, железном, ржавом амбарном замке, а ключа от него нет, просто не существует в природе!
Matthew Perryman Jones Im looking for you
На следующий день мы оставили машину дома, прокатились на метро до Сены и просто гуляли по улицам Парижа, всё время держась за руки. И тот, не наполненный никакой программой, единственный из всех солнечный и даже тёплый февральский день, оказался лучшим из всех пяти! Алекс был в приподнятом настроении, ведь ночью мы целых три раза занимались любовью, и получили немыслимое удовольствие оба, а утром ещё и нежничали долго в душе, потом мыли друг друга, плескаясь, обливаясь шампунями. Алекс впервые смеялся так много с того самого признания в испанской церкви… Его прекрасное настроение выливалось в искромётные шутки, которые заставляли меня хохотать до коликов в животе, и я тоже не помню, когда же в последний раз я так заливисто и по-детски много и искренне смеялась… Ах да, это было в парке! Том самом парке, где Алекс впервые поцеловал меня…