Значение его последней фразы в тот момент от меня ускользнуло.
Я все еще не имела ни малейшего понятия, как умерла полковник, но почувствовала в мистере Ганте душу сплетника и подозревала, что он с готовностью поделиться своими знаниями.
– Могу ли я спросить, как умерла полковник?
– Ужасное дело, – повторил Гант. – Разбилась. Лодочник нашел ее тело на камнях под домом, когда буря утихла. Бедная женщина.
Я смутно припомнила, как друзья в Сервадак Магна рассказывали мне о кратковременном, но сильном шторме, опустошившем западные побережья в прошлом месяце. Однако в то время сознание мое было затуманено потерей Теодоро, и кроме как на своих страданиях я мало на чем могла сосредоточиться.
– Буря? – спросила я.
– Самая настоящая. Гром и молния, каких я в жизни не видывал. Самый сильный шторм на Аметистовом побережье за последние семьдесят лет.
– Скорее всего, она вышла подышать свежим воздухом и поскользнулась, подойдя слишком близко к краю ... – предположила я.
Он помедлил, прежде чем ответить.
– Именно к такому выводу пришли местные власти.
– Но вас, похоже, это не особенно убедило. Вы считаете, здесь что-то нечисто?
– Нельзя сказать с уверенностью… – ответил Гант.
– Трон! – с драматизмом воскликнула я. – Не думаете же вы, что ее… столкнули?
– Не знаю, госпожа Салло, – ответил Гант. – Не самое это лучшее занятие, заниматься пустыми домыслами, не так ли?
– Конечно, нет, – согласилась я. – Хотя в таинственных обстоятельствах смерти полковника есть все составляющие для грандиозной мелодрамы, достойной сцены Театрика Империалис, не находите? Преданный слуга Императора, возможно убитый под прикрытием самого большого шторма, обрушившегося на регион почти за столетие. Скорбящий сын, только что вернувшийся из другого мира…
– Правда зачастую бывает страннее вымысла, – ответил хозяин кондитерской.
– Неужели? – спросила я.
Возможно, мой неподдельный интерес застал его врасплох, поскольку его душа сплетника больше ничего мне не поведала. Поэтому я поблагодарила его за беседу, расплатилась по счету и пошла своей дорогой. Подкрепившись горячей кружкой кофеина и сладкой сдобой с сахаром, я прошла через центр города, где наткнулась на одиноко стоящую базальтовую стену на высоком постаменте.
На поверхности этой стены были начертаны сотни имен, некоторые из прошлых тысячелетий. Я остановилась, чтобы прочесть их, и быстро осознала, что это не просто памятный монумент, но знак чести. Все это были сыновья и дочери Вансен Фоллс, молодые мужчины и женщины, призванные сражаться за Империум. Я не стала долго задерживаться, а просто сделала знак аквилы и поклонилась стене, прежде чем двинуться дальше.
Путь по изогнутому краю бухты занял больше времени, чем я ожидала, а уклон улиц на подъем становился круче с каждым шагом. К тому времени, когда я добралась до продуваемого всеми ветрами мыса, я преодолела значительное расстояние, но, хотя и прошло три часа, конечности мои были наполнены такой энергией, что я чувствовала, что мне вполне по силам подняться еще выше.
Очевидно, морской воздух творил чудеса с моим организмом.
Вымощенная черными плитами дорожка пересекала мыс, поросший дикой травой.
Наконец я увидела свою цель.
И теперь поняла значение слов мистера Ганта о храме.
С дороги, ведущей в поместье Грейлок, храм казался вполне нормальным, но теперь, подойдя ближе, я увидела, что это руины. Мне казалось, он построен из черного камня, но эта чернота была не естественным цветом строительного материала, а скорее копотью от сильного пожара. Когда ветер завыл над мысом и начал накрапывать легкий дождь, я подошла к зданию, бросая настороженные взгляды на кривой шпиль. Темные облака, виденные мною на рассвете, собирались на горизонте в угрюмые грозовые тучи, но я не могла сказать, приближались они или же уходили.
Огонь опалил каменную кладку до самого основания. Ничего деревянного не осталось. Окружавший развалины вереск блестел осколками цветного стекла, отражающими блики света. Некогда крыша храма была покрыта стальными фермами и каменной черепицей. Сохранилось меньше половины.
Оболочка здания уцелела, но одного взгляда через зияющий портал, обрамленный обломками дверей, хватило, чтобы понять – все внутреннее убранство полностью уничтожено. Я переступила порог, чувствуя, как промозглый холод пробирает меня до костей. Температура внутри храма была заметно ниже, чем снаружи, поэтому я плотнее закуталась в свое длинное пальто.
Повсюду внутри валялись расколотые балки, скамьи для верующих превратились в пепел и развалины.