Кровосос утробно заревел, согнулся, его кожа больше не повторяла расцветку пыльной дороги и бетона. Паразит покрылся фиолетовыми пятнами и стал биться в конвульсиях — длинные когти скребли землю. Похоже, я попал в нервный узел.
Инга испуганно смотрела куда-то мне за спину. Я резко обернулся, вскидывая автомат, но опоздал: удар когтистой лапы выбил автомат из рук. Кровосос раскрыл пасть — нижняя челюсть расползлась розовыми лепестками, выпуская трепещущие сосательные щупальца. В последний момент я закрылся рукой — кисть и предплечье обожгло. Кровосос навалился на меня, утробно рыча. По моей руке текла кровь. Нож всё ещё висел на бедре, я попытался до него дотянуться, но кровосос замахнулся когтистой лапой. В последний момент мне удалось перехватить запястье твари. Длинные когти остановились сантиметрах в тридцати от лица. Казалось, я пытаюсь удержать не лапу живого существа, а механический домкрат. Медленно, но уверенно, когти поползли к лицу. Боковым зрением я заметил, как девушка подняла автомат.
— Инга, стреляй!
Девушка нажала на курок подствольного гранатомёта. Граната вошла кровососу в грудь. Волна сорвала с меня паразита и отбросила тварь на несколько метров, а потом сработал заряд. Кровососа разорвало на куски. Ударная волна больно заложила уши.
Я с трудом поднялся. Палатку посекло осколками, и она медленно сдувалась, протяжно шипя. Всё вокруг было забрызгано белесовато-зелёной кровью. А от опушки к нам бежали новые призрачные фигуры. Их было много: десять, может, больше. На сборы времени не было, я вытащил из изуродованной палатки рюкзак. Инга всё ещё сидела, вцепившись в автомат. Мне с трудом удалось разжать её побелевшие пальцы.
— Бегом, они сейчас будут здесь.
На ходу я торопливо передёрнул затвор и широким веером высадил обойму по приближавшимся тварям. В ответ раздалось жуткое шипение, но никто не упал, лишь один кровосос на миг притормозил, зажимая рану на животе, и снова побежал.
Мое сердце громко стучало в висках, кровь превратилась в кислоту, разъедавшую мышцы. Руку лишь слегка щипало, но куртка уже пропиталась кровью: в слюне кровососов содержались антикоагулянты. Инга не отставала. Не было и речи о том, чтобы хоть как-то проверять дорогу впереди — в любой момент под ногами могла вспыхнуть аномалия. Я развернулся и высадил последнюю обойму, срезав вырвавшегося вперед кровососа. Остальные твари лишь одобрительно заревели. Кровососы — тупые создания, хоть и немного похожие на людей, но друг друга им совсем не жаль. Я как-то видел, как Григорий, доктор в Свободном, вскрыл труп одного кровососа и трудом нашел у него мозг…
Пустой автомат полетел в грязь. Наконец, показался вход в Туннель смерти: металлическая кишка двухметровой высоты — часть старой ирригационной системы. Он изгибался, и в самой его середине выросла «смерть-лампа».
На обычную лампу она была совершенно не похожа. На вид — друза кристаллов, немного похожая на горный хрусталь. Только через заданные промежутки времени кристаллы давали импульс излучения. Какого? До сих пор неизвестно. Хотя находились безумцы, которые пытались исследовать лампу. Узнали они немного. Например, что излучение лампы — это какая-то особая форма света, потому что обычное зеркало могло частично его отражать. Ясно было одно: любая органика, попавшая под импульс, сгорала. Был человек — осталось чёрное пятно да горстка оплавленных гаек.
На основе «смерть-лампы» военные разрабатывали идеи боеголовок. К счастью, вынести друзу кристаллов за пределы Зоны было практически невозможно: оторванная от грибницы лампа гасла через несколько часов. Впервые «смерть-лампа» появилась лет шесть назад, тогда число сталкеров сократилось почти вдвое. Многие погибли, кое-кто успел уйти, решив, что эта работа слишком опасная: огромные районы стали вовсе непроходимыми. В газетах замелькали проекты о том, чтобы залить всю территорию бетоном или сбросить на неё ядерную боеголовку. Кончилось всё само собой: лампы стали гаснуть сначала на открытых местах, словно солнечный свет стал для них губителен, потом и в зданиях, превратившись из смертельной угрозы в ценные камешки — предмет сбыта и ювелирных изысков бомонда. Только в некоторых местах, под землёй и в канализации, друзы кристаллов всё ещё встречались. Лампа имела четкие интервалы вспышек: пять, пятнадцать и тридцать секунд. Пройти туннель можно было только во время самой долгой паузы. Ржавую ирригационную трубу охватила вспышка, я успел зажмуриться, но кожу защипало. Инга вскрикнула, прижимая руки к глазам.
— Кирилл! Я ничего не вижу!
Даже слабое отражение «смерть-лампы» от стен туннеля очень вредно. Теперь зрение девушки должно было вернуться минут через двадцать. Я не успел предупредить Ингу, но не было времени объяснять (кровососы совсем близко), ждать и выяснять, какая это вспышка. Я рискнул: схватил Ингу — она всё ещё удивлённо тёрла глаза — и потащил её в туннель. У «смерть-лампы» перед кровососами есть неоспоримое преимущество — она убивает мгновенно. Я машинально отсчитывал секунды. На стенах туннеля застыли тени, отдалённо напоминающие фигуры людей, тех, кто не успел. На полу валялось оплавленное оружие и гайки. Не было времени их подбирать: мы бежали. Инга споткнулась о моток проволоки, но удержала равновесие. Вот и лампа. Она выглядела совсем мирно. Уже прошло пятнадцать секунд, а вспышки всё не было. Значит, ещё был шанс спастись. Кровососы стучали по металлическому полу туннеля. «Надо же, рискнули сунуться вслед за мной. Обычно, осторожные твари, но сейчас их слишком пьянит запах крови. Выход рядом, всего метров десять, гайку можно было добросить… Такие короткие и такие бесконечно длинные десять метров…» — мелькали мысли. Где-то за спиной кристаллы начали тихо петь, как всегда бывало перед вспышкой. Мы выскочили из туннеля. Я резко толкнул Ингу в сторону и отпрыгнул сам. У выхода из туннеля появился кровосос. Он выпустил сосательные щупальца и приготовился к броску — и тут лампа вспыхнула. Раздался звук, похожий на сминаемую бумагу, запахло озоном, как после грозы. Я никогда не видел, как убивает «смерть-лампа». Моя история в Зоне началась немного позже, чем кристаллы стали гаснуть. Смерть от такой лампы выглядела впечатляющей… Какую-то долю секунды кровосос застыл. Тело его приобрело тусклые серые очертания, а потом съежилось, разлетаясь невесомой серой пылью.