Имя показалось мне знакомым, и я уточнил:
— А Лазарь… это кто? Тоже сталкер?
Григорий только рукой махнул.
— Вот талоны в столовую. Тебя покормят, — он протянул два заполненных бланка, — ешь, пей сколько хочешь.
— Пей?
Григорий поморщился.
— Компот! Судя по всему, у тебя должен быть волчий аппетит. Не знаю, что вызвало такие регенерационные способности, но у тебя сейчас определённо дефицит белка и других питательных веществ.
Как ни странно, речь доктора я понимал прекрасно. Вспылили знания из прошлого.
— Медсестра принесёт твой рюкзак и новую одежду. К сожалению, у нас избыток невостребованных вещей. Пациенты погибают и, в отличие от тебя, к жизни не возвращаются. А в этом, — Григорий показал на мою окровавленную куртку, — ты только людей пугаешь.
Я кивнул. В мокрой куртке было холодно.
— И вот ещё что… услуга за услугу… После обеда пройдешь полное медицинское обследование. По полной программе: рентген, анализ крови и так далее, — Григорий ухмыльнулся, — за наш счёт. Может, я смогу понять, что тебя выдернуло с того света.
Глава 2. Михаил
У каждого, кто сталкивается с обилием стрессов в жизни, есть какой-то привычный способ, чтобы расслабиться. Кто-то напивается до беспамятства, кто-то готовит какие-то особенные сорта кофе, а я любил есть. Больничная столовая разнообразием блюд не отличалась, но по бесплатным талонам, полученным от Григория, я съел целых четыре комплексных обеда, где украинская кухня мирно соседствовала с русской, и выпил всем известный компот из сухофруктов. На меня поглядывали: Свободный не такой уж и большой — слухи разносятся быстро.
Инга сидела напротив. Она сменила не по размеру просторный халат на рубашку и шорты с колготками — ей очень шло. За разговором с Григорием я как-то пропустил момент, когда девушка переоделась. Инга повеселела, но к еде даже не притронулась.
— У тебя что аппетита нет?
Инга поводила ложкой в супе.
— Как-то не хочется…
— Тебе одежду медсестра дала?
Инга кивнула.
— Какая встреча! Палёный!
Рядом уселся крупный мужчина с перевязанной рукой, его звали Дикобраз из-за длинной вечно растрепанной бороды. Несмотря на прозвище, человек он был жизнерадостный и никогда не унывающий. Мы неплохо друг друга знали, но ходить вместе в Зону не доводилось. Дикобраз выхватил из моей тарелки булочку и сказал:
— Слышал… ты помер, — Дикобраз говорил с набитым ртом, — а сам думаю, не может быть, чтобы Палёный помер. Он сам как смерть.
Я не любил, когда меня называли Палёный. Обычно у каждого сталкера есть два прозвища. Первое он придумывает себе сам, обычно это что-то красивое и звучное. Второе прилипает случайно. Палёным меня называли ещё в тюрьме.
— Слухи о моей смерти были сильно преувеличены, — ответил я и вдруг почувствовал, что мой зверский аппетит исчез так же внезапно, как и появился.
Дикобраз привычным движением похлопал по карману больничной робы и, найдя пачку сигарет, скривился, показывая на стену, где висел выразительный знак «Не курить».
— Григорий откачал? Смотрю, он и лицо тебе подправил, — Дикобраз взял с моей тарелки вторую булку. — И то верно, чего людей пугать.
— Что случилось? — я указал Дикобразу на перебинтованную руку.
— Да ерунда, в «студень» влип, чуть-чуть…
Влипнуть в «студень» не было ерундой, если удавалось избежать ампутации влипшей части тела. Это было большим везением, но все-таки не зря Дикобраза считали оптимистом…
— Пальцы хоть остались? — мне было искренне жаль этого грубоватого, но в общем бесхитростного и хорошего человека.
— Парочка осталась, — и Дикобраз тут же улыбнулся, — стрелять сумею.
С год назад за бутылкой водки Дикобраз, на самом деле его звали Толик, рассказал, что в Зону он подался, чтобы заработать детям на институт. Деньги Толик «поднял» быстро, но из Зоны так и не ушёл, некуда было уходить. Жена его бросила, продала квартиру и уехала в Австралию.
— Ты… это… отпраздновать же надо, ты же, считай, второй раз родился, — Толик пытался жестикулировать загипсованной рукой, и это было немного комично. — А то сидишь тут совсем один.
— Вечером в бар загляну, если получиться, — неопределённо ответил я.
Что-то меня смутило в словах Дикобраза, что-то было в них неправильное. Но к моему столику подошёл один из врачей, протягивая телефонную трубку.
— Вас к телефону.
Трубка была японская и, как ни странно, работала, хотя обычно в Зоне сотовые не берут.
— Воскрес из мёртвых? — в голосе Михаила на том конце провода чувствовалась неподдельная радость.