— Вроде того.
Я махнул Дикобразу, мол, разговор серьёзный, потом поболтаем. Тот кивнул, забрал последнюю булку и пошёл по коридору к палатам.
— Как наше светило медицины тебя отпустит, загляни ко мне в администрацию. Пропуска никакого не нужно, охрана тебя и так пропустит. Поговорить надо.
Я кинул, словно собеседник мог меня видеть, но Михаил уже повесил трубку.
— У тебя ранения в голову были? — спросил Григорий, разглядывая ещё влажный рентгеновский снимок.
На фоне черепа ярким белым пятном выделялась клякса неправильной формы.
— Да. Я думал, только зацепило.
— Давно? — врач снова сделал какие-то пометки в блокноте.
Вспомнился взрыв на базе «Сфера», как закрывались створки дверей, как взорвался артефакт, разлетаясь сотнями полыхающих осколков и голова вспыхнула нестерпимой болью. Пальцы нащупали маленький белый шрам над правой бровью.
— Вчера…
— Вчера? — переспросил Григорий и нахмурился, — судя по шраму, не меньше года назад.
— Удалить сможешь? — я спросил и сразу понял ответ.
Григорий постучал обгрызенным ногтем по снимку и сказал:
— Нет, и никто не сможет, кусок металла очень глубоко в веществе левой лобной доли мозга. Непонятно, как ты вообще жив после такого ранения, но с тех пор, как ты воскрес из мёртвых, я уже ничему не удивляюсь. Будем надеяться, что он не радиоактивный.
Я прислушался к себе, но голова не болела, и, вообще, десяток грамм металла в голове вроде бы никак себя не проявлял. Григорий мучил меня анализами и обследованиями ещё часа три, но ничего нового не узнал. Когда я вышел из больничного корпуса, солнце уже близилось к закату. Свободный только назывался городом, на самом деле это был маленький посёлок размером с кампус университета средней руки. Лет пять назад Михаил начал строить это место, первым найдя в Зоне спокойный уголок, где не появляются аномалии и куда не доходят выбросы. Всего одна центральная улица, заканчивающаяся северными и южными воротами, да пара переулков. Здание администрации самое высокое в Свободном, старая восьмиэтажка, раньше там располагалась администрация Чернобыля.
Мы торопливо прошли полупустые ряды рынка — людей на удивление было немного. От того, что у меня не было оружия, было как-то не по себе. Конечно, в Свободном я был в относительной безопасности, но без автомата я чувствовал себя голым. И всё же мы не стали задерживаться в торговых рядах, а магазин с излишне говорящим названием «Guns and Аmmo», где торговал приветливый продавец по имени Саид, остался в стороне. Остался позади и бар «100 рентген». Я обещал Дикобразу, что загляну сюда, но это позже, много позже.
— Куда мы идём? — спросила Инга.
Она неслышно подошла со спины и взяла меня за руку (и как только она умудряется ходить так тихо).
— Домой, — я улыбнулся, было приятно чувствовать в своей руке её тёплую ладошку.
Это была обычная комната в бывшем общежитии, на окраине посёлка у самой стены защитного периметра. Однако, учитывая деньги, которые уходили на содержание жилища, я, наверное, давно смог бы купить себе приличную квартиру где-нибудь вне Зоны. Впрочем, такие мысли стали появляться у меня только последние дни, раньше я об этом просто не задумывался. Охранник долго не хотел меня узнавать, я стал совсем не похож на собственную фотографию месячной давности. Пришлось разбираться с начальником смены. В конце концов, сверили отпечатки пальцев — и недоразумение разрешилось.
— Карточку надо обновить, раз операцию на лице сделали, — укоризненно сказал охранник мне вслед.
«Где Михаил таких людей находит?! Ни разу от охраны Свободного не слышал матюгов или каких-нибудь едких шуток. И в то же время точно знаю, что этот простой парень с излишне развитыми мускулами готов жизнь отдать, защищая моё барахло. Совет, впрочем, стоящий. Карточку нужно обновить, благо, что всё это делается в той же администрации», — рассуждал я. В отличие от охранника, замок меня «признал» сразу. Мы вошли в каморку, пятнадцать квадратных метров, еле хватало места, чтобы втиснуть кровать и рабочий стол.
Я показал Инге, как пользоваться ванной, и она с радостными криками исчезла в душевой кабине. Пусть я бываю здесь от силы несколько раз в месяц, но человеку очень важно иметь место, куда вернуться.
Я наскоро переоделся: больничная одежда пахла сыростью и была немного не по размеру и я без сожаления отправил её в корзину для мусора, затем наскоро разложил свои вещи на кровати. Рюкзак изрядно посекло пулями — придётся покупать новый. В стенном шкафу лежали немного запятнанные, но ещё годные брюки и кожаная куртка. Неожиданно я понял, что куртка принадлежала Косте. Именно в этой одежде я пробрался в Зону почти шесть лет назад. Сколько раз я смотрел на эти вещи, такие непрактичные, гражданские, демаскирующие, — и они ничего не значили для меня.