— Ты куда? — спросила Инга, когда я уже был в дверях.
— Спи, скоро вернусь.
Она послушно кивнула и повернулась на другой бок.
Самая короткая дорога к бару «100 рентген» вела через торговую улицу, расположившуюся на месте бывших цехов. Ржавая крыша хоть и протекала, но всё-таки обеспечивала маломальскую защиту от непогоды. Торговали всем: артефактами, оружием, наркотиками, компьютерами, едой. Без интереса я прошёл мимо Корейской слободы: мутантная собака в соусе, может и популярный деликатес в Харбине, но вкус рассчитан на очень редкого любителя. Слева располагался невольничий рынок, довольно оживлённый, несмотря на утренние часы.
Люди даже в Зоне оставались людьми. Чаще всего сюда попадали сильно задолжавшие и не сумевшие расплатиться сталкеры, само рабство было довольно условным: после нескольких вылазок «раб» либо расплачивался с долгами, либо погибал. Но сегодня на деревянном помосте стояли две обнажённые девушки, по возрасту едва ли старше Инги. Девочки дрожали от холода и затравленно озирались. Я поморщился. Скорее всего, девчонок похитили из посёлков, расположенных неподалёку от периметра, накачали наркотиками и притащили в «самый свободный город на земле». Люди оставались людьми…
Я сплюнул и прошёл мимо. Увы, не мне сражаться с ветряными мельницами. Время до встречи ещё оставалось, но какое-то шестое чувство подсказывало, что медлить нельзя, и, вместо того, чтобы скоротать в баре время за рюмочкой-другой, я отправился к магазину с излишне говорящим названием «Guns and Ammo». Собственно, магазином это можно было назвать с большой натяжкой — склад с оружием, а рядом стрельбище. Именно поэтому магазины оружейников были отнесены подальше от торгового квартала.
В магазине всем заправлял смуглый мужчина по имени Саид. Родом он был то ли из Сирии, то ли Аравии. Говорят, Саид раньше служил наёмником в повстанческой армии в Ираке, а в Зону перебрался, спасаясь от американских спецслужб. Внешность его отражала перенесенные невзгоды: лицо пересекал глубокий шрам, левый глаз был стеклянный, а на руке недоставало пары пальцев.
— Зо-до-рав-су-туй, — Саид не слишком хорошо говорил по-русски, но очень старался. Впрочем, для его бизнеса знание языков не являлось главным. — Был ли Аллах добр к тебе?
Я пожал плечами, задумавшись над тем, был ли Аллах ко мне добр в последнее время.
— Не знаю, Саид, наверное.
— На всё воля Его, — глубокомысленно сказал мусульманин.
Мы обменялись несколькими ничего не значащими фразами, и Саид отвёл меня на склад.
Первым делом я выбрал себе новый рюкзак, куда заботливо упаковал патроны и аптечку. На этот раз я купил самый дорогой вариант с полным комплектом перевязочного материала и малым хирургическим набором. На витрине в разделе новинок красовался скафандр максимальной защиты. Из его достоинств можно было выделить керамическую броню, герметичный шлем с системой фильтров и гопкалитовые картриджи на случай, если атмосфера станет совсем непригодной для дыхания (в Зоне встречались и такие места). Судя по всему, скафандр выкупили или выкрали у учёных. Я рассмотрел пару тщательно заваренных дырок, слишком похожих на пулевые отверстия. Вполне вероятно, что скафандр сняли с трупа несостоявшегося научного светила. В таком одеянии не то, что в Припять, в Котёл не страшно было сунуться.
Несколько секунд я раздумывал, покупать его или нет. Меня останавливала даже не заоблачная цена, а вес костюма — в таком сильно не побегаешь. Саид — в меру своих познаний русского — нахваливал костюм, тыкая в строчки рекламного проспекта, небрежно переведённого с какого-то азиатского языка. Но я вежливо отказался, мысленно рассуждая: «В конце концов, я же не собираюсь всерьёз рассматривать предложение Михаила быть проводником. Пусть его ведут другие, желающие найдутся всегда. Взять хотя бы Ярика с Борисом — вполне подходящая парочка. И как они только живы до сих пор?»
Рядом со скафандром лежал комбинезон с капюшоном, невзрачный на вид, да еще и черной демаскирующей расцветки. Куртка называлась «хамелеон», и цена ее была ещё выше, чем цена скафандра. Заметив моё недоумение, Саид коснулся датчиков, вшитых в рукав. Чёрная ткань пошла пятнами — и через секунду костюм исчез. Исчез, конечно, не совсем: расцветка комбинезона стала повторять деревянную фактуру стола. Вблизи он еще был заметен, но метров с десяти различить его было уже невозможно.