— Нам не хватит времени.
— Но я подсчитал…
Видимо, Семён как раз оживлённо спорил с Андреем на ту же самую тему, но сейчас оба замолчали, словно мой голос стал решающим.
Я покачал головой и снял со спинки стула брошенную Гариком куртку.
— Андрей, представь, что это было на тебе. Расчеты расчетами, а жизнь дороже. Кто-то может споткнуться, ты — сбиться с комбинации…
— С комбинации? У меня электронный ключ, а не код. Или… — Андрей улыбнулся. — Ты думал, что там такой железный пульт с большими кнопками, как в пятидесятых?
Я вдруг подумал, что он вызывает у меня безотчётное раздражение. Слишком самоуверенный, слишком снисходительно к нам относится.
— Хорошо, пусть электронный ключ, но что, если он не сработает?
Андрей помолчал несколько секунд.
— Тогда я пойду один.
Он уверенно расстегнул куртку и стянул бронежилет, потом снял пояс с флягой и аптечкой. Его глаза лихорадочно блестели. Мне подумалось, что он не остановится и побежит даже под выстрелы.
— Нет нужды геройствовать, — я взял со стола дымовую гранату, больше всего походившую на банку пепси. Сходство было бы полным, если бы пепси вдруг начали выпускать в цилиндрах тускло-зелёного цвета и с чекой. — Сначала отключаем систему защиты на тридцать секунд, мы подбегаем, забрасываем дымовыми шашками турели, а потом Андрей вводит код. Даже если времени не хватит, оптика турелей будет забита дымом.
— Можем попробовать, — кивнул Андрей.
Время от времени нам приходится делать глупости. Причём вполне осознанно. В детстве это шалости из разряда безобидных: прыгнуть в реку с высоты или залезть на высокое дерево. А частенько сначала залезть, а потом прыгнуть, если дерево растёт у реки. В пору юности, когда залезть и прыгнуть уже не производит на окружающих должного эффекта, приходится совершаться подвиги изощрённее: выпить на спор бутылку водки, запустить камнем по стёклам бывшей школы. Опять же частенько первая глупость предшествует второй. С появлением собственного автомобиля требуется непременно разогнать его под двухсот, чтобы сидящая рядом девушка вздрагивала от каждой проносящейся мимо машины. Неизменным остается одно. Мерзкое ощущение, что делаешь глупость, а повернуть назад уже поздно.
Мой собственный план больше не казался таким уж хорошим, слишком много в нём было допущений. Если бы я промолчал, Андрей, быть может, попытался найти что-нибудь менее рискованное. Но ему, очевидно, слишком хотелось попасть внутрь базы. Когда мы замерли на изготовке перед дверью, а он колдовал над компьютером, я чувствовал себя примерно так же, как когда мы с Максом собирались прыгать с парашютом… Запоздало пришла мысль, что это кусочек моего прошлого, неведомо как выплывший из мутных глубин памяти. Я попытался сосредоточиться на воспоминании, вытянуть за него ещё что-то. Но Андрей крикнул: «Пошли!» и мы побежали.
Темнеющее небо едва разгоняло вечерний сумрак, лучи фонариков метались по земле. Кажется, ещё никогда я не бегал так быстро. Воздух рвался в легкие, обдирая горло. Автомат больно колотил по спине. Неудачно я его повесил. Но времени, чтобы поправить ремень, не было. А в голове «тикали» секунды: 15… 14… 13… Гранаты зажаты в обеих руках. Нас четверо на четыре пулеметные турели, но у Андрея своя задача. На миг я обернулся и увидел, что Семён уже бросил шашку, и вокруг одного из дотов расползлась чернильная клякса. Гарик тяжело дышал позади меня. Он немного отстал и сейчас пытался наверстать упущенное время. Мы все участники безумного спринтерского забега. 10… 9… 8… Я запнулся о выступ бетонной плиты, и на долгое, бесконечно долгое мгновенье испугался, что вот-вот упаду. 6… 5… 4… Доты были рядом. Я зубами выдернул чеку и бросил гранату на выдохе. В левый дот она легла хорошо, прямо в бетонную прорезь, откуда хищно выглядывало дуло пулемёта. Почти сразу оттуда начали выползать клубы дыма.
Когда обернулся, то заметил, что Андрей уже лихорадочно колдовал над пультом у двери, но времени было слишком мало, он явно не успевал. Изо всех сил я швырнул гранату в последний дот, но расстояние было слишком велико, и шашка просто подкатилась к огневой точке. 3… 2… 1…